П. Элрод - Я, Страд - Мемуары вампира

От монастыря сворачивала на север дорога, которая вела когда-то во владения Дилисния. Это доказывало достоверность истории Ловины, ибо вполне возможно, что Лео выбрал такой путь к спасению, чтобы быть поближе к дому. Но по этой же причине я и усомнился в ее правдивости. Лео знал, что я в первую очередь перекрою эту дорогу и постараюсь отрезать его от земли прежде, чем он не окажется в безопасности. Однако так получилось, что недостаток слуг и бремя моей ответственности застопорили все дело и это сыграло ему на руку. В любом случае одного он не знал: черные силы, изменившие меня, изменили и мою страну. Представляю, в каком шоке он был, добравшись до границ и обнаружив… что они закрыты.

Пределы других государств отмечены реками, горными хребтами или черточками на картах их правителей. В Баровии эта линия не так банальна и видна всем издалека. Днем и ночью на границах моего царства висит плотная стена тумана. Она окружает кольцом всю страну, миля за милей повторяя контуры гор и равнин, не расступаясь ни под горячими лучами летнего солнца, ни под напором свирепого зимнего ветра. Я уже привык к этой картине, но она по-прежнему раздражала меня. Я присутствовал при зарождении тумана, когда он поднялся с земли и закрутился в бешеном танце вокруг меня и моей возлюбленной Татьяны. С тех пор он отодвинулся к границе да так там и остался.

То же внутреннее чутье, которое подсказывало мне, как подозвать к себе волков, утверждало, что Лео не убежать из Баровии.

Все ходы и выходы были закупорены. Никому не удастся скрыться. Никто и не пробовал уйти. Никто не мог этого сделать.

Даже я.

Много лет назад я попытался пересечь границу, окунувшись в серое облако, как корабль, бесстрашно подходящий к туманным берегам. Я шагал по голой земле, лишенной растительности и всяких форм жизни, но каждый раз, независимо от того, как долго я шел, я поворачивал и выныривал по эту сторону стены, в Баровии. Однажды я привязал к дереву нитку, надеясь, что моя детская хитрость поможет мне не сбиться с прямого пути. Бесполезно. Вместо того, чтобы очутиться в другом государстве, я оказался не дальше, чем в двадцати футах от той точки, с которой начал свое путешествие; оба конца веревки, исчезающие в густых клубах тумана, резко натянулись.

Конечно, без колдовства тут не обошлось, и я потратил годы на решение этой проблемы. Если магия породила туман, магия могла и уничтожить его. Но я так и не нашел правильной формулы.

Только еще одна помеха моим поискам Лео.

Монах повернул в сторону основного здания и спустился на один пролет лестницы вниз. Наличие большего числа окон и дверей говорило, что эта часть монастыря была отведена под жилые помещения; но что действительно и весьма неприятно поразило меня, так это свет. В коридоре через равные интервалы стояли железные столбы и каждый заканчивался ярко сверкающим шаром. Я знал, что светильники не гасли ни днем ни ночью, до тех пор, пока не снимали или не разрушали заклинание, оживившие их. Некоторые священники неплохо потрудились над ними. Но, находясь в непосредственной близости от границ, они, должно быть, находили утешение в дополнительном свете, а одно это оправдывало все усилия, потраченные на его создание.

К моему великому разочарованию мой проводник направился прямо к фонарям. Выбирать мне не приходилось и я последовал за ним.

Все коридоры располагались крест-накрест, как прутья решетки, но именно порядок и сбил меня с толку. Каждая дверь ничем не отличалась от соседней, и только по табличкам и именами можно было установить личность обитателя комнаты. В одиночку я бы плутал здесь всю ночь, разыскивая Стеймана.

Монах затормозил около двери с этим именем. Сначала я хотел отпустить его восвояси, но передумал. Если моей жертвы не окажется дома, мне опять понадобится помощь монаха. Кроме того, я проголодался и мог бы использовать его и другим образом.

– Отойди в сторону и не двигайся, – приказал я ему. Он подчинился.

Мне и в голову не пришло постучать. Я просто схватился за ручку и слегка нажал, но остановился. Нечего объявлять о своем приходе грубым вторжением через дверь. Он может закричать от удивления, а для моего дела нужно было, чтобы нам никто не мешал в течение какого-то времени. Глупо будет, если он ударится в истерику и своим плачем поднимет с постели…

Неважно.

Я заставил себя расслабиться – в данных обстоятельствах я совершил настоящий подвиг – и избавился от груза своего мускулистого тела. Я поплыл над полом, как колечко дыма или завиток тумана, оторвавшийся от стены на границе. Загзаг, поворот, и я просочился сквозь замочную скважину в комнату Стеймана, бесшумно, как ползучая смерть.