П. Элрод - Я, Страд - Мемуары вампира

– Рад слышать, – сказал я ему.

– Надеюсь, нет нужды напоминать тебе, что должны быть приняты все меры предосторожности.

– Пожалуй, – согласился я и позвал стражников, стоявших на часах у моей палатки. Оба бесшумно проскользнули внутрь, готовые выполнить приказ. Если он и сбил их с толку, они этого не показали, будучи знакомы с дисциплиной и моими причудами. В то время, как один остался со мной, другой ушел, чтобы привести еще двух часовых. Отныне и до тех пор, пока я не найду предателя, я не должен быть один, вставая утром с постели или ложась ночью спать. Было известно, что Баал'Верзи нападали только когда рядом никого не было, и пользовались тонким, очень острым кинжалом. По крайней мере, я мог не опасаться, что меня отравят, или задушат, или выстрелят в спину из лука или арбалета. «Слабое утешение», – подумал я мрачно.

С непроницаемым лицом часовой наблюдал, как нам принесли ужин и мы приступили к еде. Он был гарантией безопасности для всех нас. Если кто-либо из тех двоих был наемным убийцей, то он не посмел бы ничего предпринять в его присутствии. Он был нейтрализующей силой, но я не собирался вечно держать его рядом.

Я не был настроен считать Алека убийцей. Но я и не склонен был рисковать, точка. На поле битвы все было по-другому: ты отчетливо видел врага и кровь бурлила от ненависти к нему. Но когда кончалась война и начинались политические игры, осторожность становилась лучшим залогом безопасности. Полдюжины имен крутились в моем мозгу, пока мы ели и обсуждали завтрашние действия, как будто ничего не произошло. Я признавал, что если Баал'Верзи руководили корыстные мотивы, то их наемник должен был быть из круга приближенных ко мне офицеров, так как любой рангом ниже мало на что мог рассчитывать. Семья Дилисния, Вочтеры, Бучвольды, даже Гунтер Коско. Существовало множество причин, почему они могли желать моей смерти, и столько же, зачем я требовался им живым. Помимо них найдутся и другие, еще кто-нибудь. За свою долгую солдатскую жизнь я нажил себе много-много врагов – горькая награда за мою службу.

Слуги с подносами входили и выходили; подрагивали язычки пламени в подсвечниках. Алек проводил взглядом одну молодую женщину, и легкое робкое подрагивание ресниц подтвердило, что он не остался незамеченным. Несмотря на холодные серые глаза, острый нос и вытянутое лицо, женщины, похоже, находили Алека довольно привлекательным. Он смаковал женщин, как вино. За пятнадцать лет, в течение которых я его знал, он никогда не страдал от ночного одиночества, если только не был пьян или слишком измотан сражением. Эта ночь, скорее всего, не будет исключением.

Когда он встал из-за стола и последовал за своей новой пассией, еще двое стражников заняли его место. Никому из них я не сообщил, в каком положении оказался. Незачем было всему лагерю знать, что Баал'Верзи охотились за мной. Алек удовлетворил свою потребность поделиться с кем-нибудь новостями, и дальше него слухи не пойдут. Леди Илоне тоже можно было доверять. Может, она и есть наемный убийца? Вряд ли… но не исключено. Еще одна проблема, о которой стоило подумать. Держа вокруг себя стражников, я давал Баал'Верзи тем самым понять, что о нем известно. А что, если это Алек или Илона? Надо быть осторожным. Я устало потер переносицу. Размышляя над этим, я мог довести себя до исступления и в конце концов потерять бдительность. Несомненно, в этом и заключалась стратегия Баал'Верзи: прежде чем атаковать, дать жертве измучить себя подозрениями и сомнениями.

Я кисло улыбнулся. Единственный выход – напасть первым. Вряд ли он нарушит традиции и станет действовать сегодня ночью, надо поспать немного для бодрости. Я устал, а впереди у меня еще более утомительный день. Войне конец, и битва, длившаяся веками, наконец-то завершена, но это не значит, что нас нечего делать. Утром меня ждали всевозможные важные дела: необходимо было похоронить убитых и сжечь трупы врагов, разделить трофеи и раздать награды. Утро не принесло облегчения. Я с трудом приподнялся с топчана и начал свой день с сыра, свежего хлеба и приготовленного из бычьей крови напитка, оставшегося после вчерашнего ужина. Он сотворил обычное чудо утреннего пробуждения. Боль в суставах постепенно унялась. Я был в лучшей физической форме, чем многие мои ровесники, но вот мне стукнуло сорок два, и бесполезно было отрицать, что я продолжал стареть. Каждый день я все дольше отходил ото сна, особенно, если день был холодный и сырой, как сегодня. Печки в моей палатке ничего не могли поделать с предрассветным морозцем и приближающейся старостью.