Р. Стайн - Вторжение Человекосжималок. Часть первая

Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел вокруг дюжины мерцающих точек, похожих на светлячков. Прищурившись, я разглядел, что это были угольки. Горящие кусочки камня, из-за которых казалось, что проезжая часть и тротуар подмигивают сотнями огоньков.

Невероятно.

Я стоял, не веря глазам своим, и смотрел, как угли догорают, шипя и дымясь, пока они не рассыпались в прах.

И тут я увидел оранжевый шар. Он тускло светился. Огненный шар, свалившийся с неба.

Он приземлился у основания подъездной дорожки мистера Флешмана.

Я вдруг понял, что он приземлился совсем рядом со мной.

Я задрожал. Зубы застучали.

Я попытался подняться на ноги. Но уж слишком меня трясло.

Глядя на шар, я ждал, когда успокоится сердце. Затем, очень медленно, но все же смог подняться на ноги.

Я подошел к светящемуся оранжевому шару.

Метеорит!

— Поверить не могу! — пробормотал я вслух.

Я видел падение настоящего метеорита! Он чуть не грохнулся на меня!

Невероятно! Нереально!

Потрясающе!

Я лишился дара речи. Я не знал, что и сказать. Что думать!

И вот я стоял над ним, смотрел на него, и никак не мог унять дрожь. От страха? От восторга?

Идеально круглый каменный шар. Из далекого космоса!

Сколько миллионов километров оставил он позади, прежде чем достичь Земли? Миллионы и миллионы миль, и все ради того, чтобы приземлиться точнехонько рядом со мной!

Я склонился над ним, упершись руками в колени. Воздух вокруг шара был горячим. И специфический рыбный запашок стал сильнее.

Пока я смотрел на него, оранжевое свечение тускнело… тускнело… и, наконец, угасло совсем.

Интересно, он сильно горячий?

Смогу ли я его взять?

Размером он был примерно с шар для крокета. Приблизив к нему лицо, я обнаружил, что он не идеально гладкий: его поверхность была испещрена крошечными кратерами.

Поверить не могу, что смотрю на настоящий шар из космоса!

Я не мог удержаться. Я должен был его потрогать.

Но что если он все еще раскален?

Я осмотрел землю вокруг и подобрал длинную ветку. Рука дрожала — пришлось перехватить запястье второй рукой. Я прижал кончик ветки к метеориту.

Ни дыма, ни шипения.

Я потрогал кончик ветки. Теплый, но не горячий. Я отбросил ветку. И опустился на колени возле камня.

Смогу ли я коснуться его? Осмелюсь ли?

Придется.

Я вытянул указательный палец. Опускал… опускал…

И легонько, буквально на долю секунды, коснулся метеорита.

Я тут же отдернул руку, ожидая ожога.

Ничего.

Я снова вытянул палец. И прижал его к круглой поверхности камня. На этот раз я продержал его там секунд пять или шесть.

Метеорит был теплым, но не горячим.

От волнения я начал задыхаться. Откашливаясь и тяжело дыша, я пытался взять себя в руки.

Но как тут успокоишься? Только что я дотронулся до камня из космоса!

— Надо показать его маме и папе! — сказал я вслух.

Удастся ли мне его поднять?

Он, конечно, уже остыл. Но кто знает, сколько он весит?

Я вытер вспотевшие руки о штанины джинсов. После чего нагнулся, чтобы поднять метеорит.

Ого. Тяжелее, чем я ожидал.

Но я схватил его обеими руками и начал поднимать с земли.

И тут тоненький голосок пропищал:

— Положи меня обратно!

— А?!

Я уронил метеорит. Он тяжело бухнулся в траву, но не откатился.

Я нагнулся было за ним, как вдруг услышал за спиной пронзительное хихиканье.

Я обернулся.

— Белл! Это была ты? Это ты сказала?

— Да. Конечно я. А кто же еще? — Она вышла на свет. Ее глаза радостно блестели.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я.

— Увидела тебя из окна, — ответила она. — Напугала?

— Возможно, — буркнул я. — Из-за тебя я уронил…

— На что тебе этот мяч? — спросила она, взглянув на камень.

— Это не мяч, — ответил я. — Это метеорит из космоса. Как по телику рассказывали.

Она расхохоталась:

— Ну и бред.

— Нет, правда! — возразил я. — Он выпал из гигантского огненного шара. А свет был такой яркий, что я ничего не видел.

— То-о-оска-а-а, — протянула Белл, закатив глаза.

— Выслушай меня! — взмолился я. — Я услышал свист. Он так быстро несся вниз — я уж думал, мне крышка.

— То-о-оска-а-а, — повторила Белл. — Джек, это дурацкий мяч. Зачем ты сочиняешь всякий вздор? Ребята над тобой смеяться будут…

— Это правда! — закричал я. — Он свалился с неба!

— Ладно, Тарелочник, — ответила она.

— Прекрати! — крикнул я.

— Тарелочник! Тарелочник! Тарелочник! — выкрикнула она мне в лицо. — Тебя все так будут звать — всю жизнь!