Р. Стайн - Вторжение Человекосжималок. Часть первая

— Нет, не знала! — отрезал я.

— Нет, знала!

— Не знала! Вот еще!

— Можем мы хоть раз спокойно поужинать? — вздохнул папа. — А ты, Белл, вытри подбородок. — Он погрузил вилку в пюре и повернулся ко мне. — Значит, тайна раскрыта? Никаких больше диких историй?

— Никаких диких историй, — пообещал я.

— Да куда он денется! — усмехнулась Белл. — Ну не может он без диких историй.

— Ничего подобного! — вскричал я. — Подумаешь, один раз…

— Спросите у него, почему все прозвали его Тарелочником, — сказала Белл. — Давайте. Спросите его.

— Заткнись, Белл, — прошипел я.

— Почему тебя прозвали Тарелочником? — спросила мама.

Я пожал плечами:

— Убей — не знаю.

Следующие несколько дней пролетели стремительно. Последние дни летних каникул всегда пролетают чересчур быстро!

На лето нам задали прочесть две книги. Одну я уже одолел и сейчас был на середине второй.

Когда я не сидел, уткнувшись носом в книгу, то следил за небесами в поисках метеора. Во всех новостях метеор прочно занял первое место.

Серебристый объект по-прежнему кружил вокруг Земли — а ученые всего мира по-прежнему ломали над ним головы.

Никто из них так и не смог придти к определенному выводу — что это за объект и откуда он взялся!

Я искал и искал. Но так никогда и не увидел его.

В ночь воскресенья, перед началом занятий, метеорит совершенно вылетел у меня из головы. Я мог думать только о школе. Кто у нас будет преподавать? Какие ребята соберутся в классе?

Раздеваясь перед сном, я нащупал что-то в кармане джинсов. Засунув руку в карман, я извлек квадратный металлический предмет из лаборатории мистера Флешмана.

Должно быть, я тогда машинально сунул его в карман, подумал я. И принялся вертеть его в руках.

Он был маленький и блестящий, размером с пейджер.

И как я мог подумать, что такой вот фитюлькой можно остановить здоровенного монстра? — удивился я. Охваченный паникой, я не мог тогда мыслить здраво.

На ощупь предмет был совершенно гладкий. Я нажал на кнопочку с тыльной стороны, но ничего не произошло. Поднеся его поближе к глазам, я разглядел на верхней части три ряда крошечных дырочек.

Может быть, это какая-то навороченная солонка, подумал я.

У меня и в мыслях не было красть эту штуку. Завтра же верну ее мистеру Флешману, решил я. Положил ее на тумбочку и забрался в постель.

Не скоро я смог уснуть. Все думал о школе. И не мог выбросить из головы все, что видел в доме мистера Флешмана. Потрясающие киноафиши… искусственный призрак… радиоуправляемый монстр…

А потом, когда я лежал в полусне, пришли голоса.

Дребезжащие голоса; казалось, они доносятся издалека. Чудные, тоненькие голоса, как у жевунов из «Волшебника страны Оз». И все как один что-то быстро-быстро тараторили.

Может, мне это снится? Или кто-то болтает на заднем дворе?

Я вслушивался в них, пытаясь понять, что они говорят. Но голоса заглушались шипением и свистом, словно передаваемые далекой радиостанцией.

Треск помех то становился тише, то нарастал. Бормотание голосов сливалось в подобие музыки.

Что они говорят? Неужели они разговаривают со мной?

Может, кто-то так оригинально пытается меня разбудить? Или это все — часть моего сна? Какой раздражающий сон! Как бы мне хотелось знать, что они говорят!

Всю ночь я ворочался и метался по кровати. Поворачивал голову то так, то эдак. Но голоса все равно звучали у меня в ушах. Дребезжащие, почти металлические голоса, то пропадающие, то снова прорывающиеся сквозь гул статических помех.

Я зарывался головой в подушку. Я натягивал подушку на голову и прижимал ее к ушам.

Но голоса не смолкали. И тараторили так быстро, так возбужденно…

Они не смолкали, пока меня не разбудил голос мамы.

— Джек! Джек! — окликнула она из-за двери. — Пора вставать! Школа!

Я сел, точно подброшенный пружиной. Сна не было ни в одном глазу.

Я поднялся на ноги и встал, как вкопанный.

— Джек? Ты меня слышишь? — крикнула мама. — Пора вставать в школу!

— Я готов! — отчеканил я громким, чистым голосом. — Я буду подчиняться!

— Что?! — воскликнула за дверью мама. — Что ты сказал?

И только тут я понял, что стою посреди комнаты, замерев по стойке смирно.

— Я готов! — выкрикнул я, как солдат на плацу. — Я буду подчиняться!

— Заканчивай этот цирк, — сказала мама. — Одевайся. Твоя сестра уже внизу.

Я стоял прямо, будто аршин проглотил, слыша, как она спускается по лестнице. Затем, невероятным усилием воли, я заставил тело расслабиться.