Анастасия Мамошина - Темные истории

— Я сделаю все, чтобы размазать тебя, Анечка! — от моего имени произнесенного с интонациями Всеслава меня передернуло.

— Глупо. Из-за тебя мне придется нарушить данное Мирке слово…

— Ты даже имя его произносить недостойна!

Я отпрыгнула в сторону, отбив катану противницы, ноги Мари оплели выглянувшие из земли корни, но та разорвала их раньше, чем они успели закрепиться.

… А мне нужно было время…

Самый кончик катаны распорол футболку — я едва успела уклониться.

За следующие пару минут мы наградили друг друга порезами на щеках: я Мари — на левой, она меня — на правой. Что весьма обидно — регенерация не помогала, впрочем, ей тоже, хотя утешением это служило слабым.

Удар-блок-атака-уклонение-контратака-блок-злое шипение, когда на одной из нас появлялась очередная легкая царапина.

Второй клинок, клинок Мирослава, нужен был словно воздух, если я, конечно, не хочу убить эту глупую наивную девчонку…

А убивать совсем не хотелось: во-первых, жалко дурочку, во-вторых, я обещала Миру, что она не умрет.

Правда кто ж знал, что она захочет убить меня.

Мари в очередной раз попыталась снести мне голову, но я уклонилась, а ее клинок увяз в стволе дерева.

Вот оно!

Дерево вздрогнуло, изогнулось, земля лопнула от вздыбившихся корней, вниз посыпались листья.

Вампирка вскрикнула, вокруг нее вспыхнуло багровое пламя, но дерево безжалостно стиснуло ее ветвями.

В глазах Мари промелькнул ужас, когда она поняла, что от ее пламени сгораю я, но ужас быстро сменился мрачным торжеством.

Кожа на мне покрывалась волдырями и лопалась, обугливалась, зато клен был цел и держал крепко.

— Анька!

Чтоб я еще раз мага с собой взяла! Я скрипнула зубами, передо мной мерцал меч, с вычурной, но изящной гардой, тусклым лезвием, погубившим не одного вампира… и своего хозяина.

Боль становилась нестерпимой, я уже не могла регенерировать, теряя сознание, но клинок наконец дался мне в руки, и я, собрав все силы, вбила меч Мирослава в грудь глупышки.

Пламя угасло, демоническая сущность заметалась в пригвожденном к дереву теле, не в силах его покинуть.

— Валенок, — тихо произнесла я. — Не умрешь, но узнаешь, почему я казнила Мира…

Голубые глаза вампирки смотрели на меня, но видели уже не обугленную хозяйку, а события трехлетней давности.

— Аня!

Я с трудом оглянулась, Виталя, забыв про все на свете, кроме своей подгоревшей жены, лишь блокировал атаки противника, пытаясь бежать ко мне.

Опустившись на колени, я коснулась земли, живой, прогретой летним теплом, питающей шелковистую по весне, а ныне высушенную солнцем траву, дающую дом тысячам червячков и букашек.

Жаль…

Трава чернела, жучки-червячки бились в агонии, отдавая мне свои жизни, где-то рядом истошно запищала мышь… Земля на несколько метров окрест превратилась в бездыханную каменную глыбу, уцелело лишь дерево, державшее Мари.

Я подняла и дернула плечами, пеплом рассыпалась одежда, провела рукой по лицу, сдирая прогоревшую кожу, почему-то не осыпавшуюся при регенерации.

Виталя, не зная, что уже и испытывать (паника за мою жизнь еще не отступила, а возмущение моей наготой наоборот еще не завладело чувствами) просто стоял, маг позади него тоже.

— Всю жизнь мечтал увидеть обряд возрождения оборотня! — восхищенно прошептал он.

— Не за что, — буркнула я.

Муж тряхнул головой, очевидно решив «главное — живая», и спеленал заклинанием несопротивляющегося противника.

Тихомир тяжко вздохнул, его поверженный брат лежал ничком в пепле, и сомнений в его смерти не возникало.

— Абсурд какой-то! — я натянула виталькину футболку и повязала на бедрах куртку беглеца. — Это что, все?! А где Володя?

— Сбежал, едва Тихомир начал прижимать братца.

Я хмыкнула:

— Далеко не ушел…

Тело белокурого лежало на самом краю, у железной дороги, мимо с грохотом промчался грузовой состав.

— Спасибо за идею, — голос беглеца был осипшим, не сразу и слова разберешь. — Я выпил их жизнь.

— Не знала, что вампиры на такое способны…

— Способны, только вот цена высока, — Тих наконец повернулся к нам, и я увидела алые, совершенно безумные глаза. — Не могу больше держаться. Убей.

За окном тянулись бесконечные золотистые поля, сливаясь на горизонте с бескрайней степью неба, далеко впереди возвышались не то горы, не то просто высокие холмы, поросшие лесом.

Иногда сельскохозяйственные угодья скрывались за реденькими полосами из березок и тополей, и пейзаж мог бы действовать успокаивающе, если бы не…