Анастасия Мамошина - Темные истории

— Не хочу больше, — отмахнулся он. — Знакомьтесь — Неждана!

Молодежь тут же наперебой принялась представляться, я всем приветливо улыбалась и вежливо отказывалась от алкоголя…

В этом веке почему-то все считали невероятно «крутым» напиться до пляшущих чертиков… Вот и сейчас все с бутылками-банками и дымят сигаретами.

Кучка моих новых знакомых откочевала в первые ряды перед сценой, чтобы вдоволь намахаться головой и потрясти волосами. Олег остался стоять рядом…

Группы сменяли одна другую, время шло, фестиваль перевалил за середину… Я продолжала наблюдать за поведением людей, хотя мне, казалось бы, уже и надоесть это должно…

Очередной коллектив сменился на сцене: солист с живописным художественным беспорядком на русоволосой голове широко улыбнулся залу, приветствуя его…

Парень отдавался музыке полностью, каждую свободную минуту посвящая творчеству, ровно как и его коллеги — друзья в группе… Такая самоотверженность и преданность любимому делу заслуживали награды.

Вокруг музыкантов закружились синеватые искры, я задумчиво смотрела на них, пока не почувствовала, как кто то дернул меня за руку.

— Отпусти, — спокойно сказал Олег дернувшему, на которого я лишь удивленно смотрела.

— Эй, девка!

«Это он мне?»

— Ты чего, меня игнорируешь, да?!

— Я неясно выразился? — Олег приподнял бровь, и, взяв наглеца, от которого так несло винными парами, что самой захмелеть можно, за запястье, сжал с такой силой, что тот выпустил меня…

— Ах, вы!.. — начал было задира…

Я взмахнула рукой и все вокруг замерло.

Потерла ладонью лоб, назревала безобразная драка, что совершенно не входило в мои планы, надо было что-то делать.

— Олег…

— Что «мы»?! Да как ты посмел так грубо хватать девушку… ой… — парень потрясенно замер. — Что это??

Я дернула уголком губ… Единственный, кто хоть как-то меня заинтересовал, тронул мою душу — это ты…

Думаю, Олег заслуживает Шанс… А вот будет ли это его Наградой, станет ясно значительно позже…

— Это я… Видишь ли…

Снег похрустывал под подошвами сапог; ели покачивали на ветру пушистыми ветками; луна превращала пейзаж в таинственно-серебряный, изломанный яркими тенями…

Маленькая, укутанная в пуховик фигурка в рыжей лисьей шапке торопливо шла по полузанесенной тропке, сжатой елями и соснами. Хрустальную тишину леса нарушали только шаги ребенка.

Хруп-хруп — шаги девочки, и вдруг неожиданное «хруп-хруп-хруп» — эхо за спиной.

Из-под еловых развесистых лап на ребенка смотрели немигающие ярко-желтые, безумные волчьи глаза…

Крики. Снова крики.

Непонимание. Неприятие. Попытка унижения.

Снова и снова, каждый день.

Девушка хлопнула дверью, не желая слышать крики о том, какая она отвратительная, непохожая на других…

Скандал продолжался, мать уже шла по лестнице…

Девушка едва не завыла от тоски и бессилья, с трудом сдерживая сжимающие горло рыдания… Она ударила кулаком в стену и всхлипнула, ощутив, как засевшая в сердце игла кольнула еще раз и еще, а потом взорвалась такой дикой болью, что стало невозможно дышать.

«Мне рано! — медленно сползая на пол, подумала девушка, — Мне рано у ми…»

Сердце остановилось…

Мать пинком распахнула дверь и подавилась криком: окно было разбито, на полуокровавленные осколки, но дочери не было ни в комнате, ни на земле…

Майский закат был необыкновенно хорош и романтичен…

Теплый вечер, золотистые лучи солнца, запах тополей и цветущего шиповника…

Молодой человек недовольно посмотрел на часы, подружка опаздывала уже на полчаса. Рядом, на лавке, увядал букет нежных, кремовых роз…

Виталий ждать не любил.

Наконец по тротуару зацокали каблучки, и из-за поворота показалась его пассия — брюнетка с внешностью модели, толстый слой макияжа прилагался…

Парень повел бровью и тут заметил кое-что, что полностью заняло все его внимание: оборванка в окровавленной одежде, что шла позади его девушки, низко опустив голову и пошатываясь.

Сначала молодой человек подумал, что кто-то призвал савиора [20] Савиор — призванный слуга , но потом сообразил, что девчонка еще жива, хоть и недолго ей осталось…

Виталий торопливо достал мобильный и набрал номер знакомого:

— Тут ваш щенок. Умирает.

Вокруг фонаря увивались мохнатые и пухлые ночные бабочки, глупо ударяясь о стеклянные стенки, достаточно горячие для того, чтобы опалить крылышки…