Зачем они так со мной?
Неужели у них такое представление о праздничных играх? Или они — настоящее зло?
Мальчик в костюме вампира навалился на меня всем своим весом.
А вокруг скандировали:
— Да-вай! Напу-гай! Да-вай! Напу-гай!
Их голоса эхом отдавались от стен подвала, и все громче и громче звенели в ушах.
— Да-вай! Напу-гай! Да-вай! Напу-гай!
Я содрогнулся.
А отпустят ли они меня вообще? Или собираются мучить всю ночь?
Долго об этом думать мне не пришлось.
Девочка в костюме обезьянки бросилась рядом со мною на коврик и обвила мою руку своей.
— Я не хочу играть! — заныл я. — Слезьте! Слезьте с меня!
И почувствовал, как другая рука обвила мою ногу.
Мальчишка у меня на спине вдруг словно налился тяжестью. Обвил рукой мою свободную руку.
— Ненавижу эту игру! — завизжал я. — Зачем вы это со мной делаете?!
Внезапно тяжесть на спине стала гораздо легче. Неужели он слезает?
Прямо над ухом раздалось громкое:
— ХСССССССССССССС!
Повернув голову, я увидел руку, обвившуюся вокруг моей руки… увидел, как она начала меняться… сделалась тоньше… обвилась еще туже…
И снова:
— ХССССС!
Так близко. Так близко.
А потом щелкнули челюсти.
Что-то обвило мою талию. И затягивалось… затягивалось…
Змеи.
Ребята словно усыхали, превращаясь… превращаясь… в змей.
Они обвивались вокруг меня. Обвили грудь, руки, ноги.
— Не-е-ет! — от ужаса я мог лишь стонать.
Над ухом снова лязгнули челюсти, заставив меня ахнуть. Шершавая теплая кожа скользила по моей шее.
И вот уже они зашипели все разом. Одна затягивалась у меня на шее.
И шипели. И щелкали челюстями.
Я… задыхаюсь, понял я.
Не могу дышать… Не могу дышать…
Я рухнул лицом вниз, распластавшись на коврике. Отчаянным рывком сумел перекатиться на спину.
Я взмахнул рукой — и отшвырнул одну из змей.
Потом потянулся к шее, схватил душившую меня гадину и сорвал ее.
Она извивалась у меня в руке. Выбрасывала голову вперед. Щелкала зубами прямо перед лицом — так близко, что я ощущал на щеках ее горячее дыхание.
Приподнявшись, я отправил ее в полет через скандирующую толпу.
Потом сдернул змею, обвившуюся вокруг лодыжки, и вскочил на ноги.
Комната вращалась перед глазами. Я несколько раз моргнул, стараясь придти в себя.
Ребята окружали меня, не переставая скандировать; из-за масок голоса казались глухими и неестественными. Хлопали в ладоши, в медленном, мерном ритме. И повторяли эти страшные слова — снова и снова:
— Да-вай… Напу-гай… Да-вай! Напу-гай!
Я должен отсюда выбраться, сказал я себе.
Я должен сбежать. Пока еще могу.
Но как?
Я лихорадочно оглядел комнату. Оранжевые и черные ленты струились с потолка, извиваясь, словно змеи.
А за ними… За ними я увидел лестницу. И дверь наверху.
Открытую.
Они не заперли дверь.
Смогу ли я до нее добежать? Смогу ли добраться до двери и спастись из этого дома, от этих ужасных, скандирующих детей?
Я знал, что должен хотя бы попытаться.
Я сделал шаг. Потом другой.
И тут рука Норба снова вцепилась в мое плечо. Его глаза вперились в мои.
— Готов к настоящему хэллоуинскому трюку? — спросил он. — Сейчас я заставлю тебя исчезнуть!
— Не-е-е-ет! — яростно взвизгнул я. Потом обеими руками вцепился Норбу в запястье и отодрал его руку от своего плеча.
Его глаза выпучились от неожиданности.
Я не дал ему шанса снова меня схватить. Я повернулся и ринулся в толпу ребят. Пригнул голову, как футбольный нападающий, и пёр напролом.
Скандирование оборвалось, сменившись испуганными криками.
Я пригнул голову еще ниже и несся вперед — не оглядываясь. Несся через лес серпантина. Несся к лестнице, не сводя глаз с двери.
— АЙУ-У-У-У!
Я споткнулся о нижнюю ступеньку. Стукнулся коленом. Боль пронзила все тело. Но я вцепился в перила и принялся подтягиваться вверх.
Вверх по лестнице — что с того, что колено пульсирует болью! Вверх по лестнице. И вот уже рукою подать до открытой двери…
— Да! — с торжествующим воплем я вылетел из подвала. Снизу доносились яростные вопли — казалось, они звучат далеко-далеко.
Я бросил последний взгляд на дверь подвала. Они за мной не гнались.
Облегченно вздохнув, я бросился через темный дом.
Выскочил с парадного входа, пересек лужайку и оказался на улице.
Мои кроссовки скользили по росистой траве.
Я бежал в кромешной тьме. Ни луны. Ни звезд. Ни уличных фонарей. Ни одно окно не светилось.
Читать дальше