Чери Прист - Тяжелый металл

Повезло тогда.

Не имея помощи от смертных, он мог надеяться лишь на удачу. Хорошо бы, пастор Мартин рядом был, но поезд уже ушел, так ведь?

Поэтому, когда настала ночь, он положил Добрую Книгу в карман, рядом с потрепанным блокнотом. Старой штукой, заполненной его мыслями, наблюдениями, записями и маленькими подробными изображениями того, что может ему потом пригодиться. Час или два возни в Интернете дали ему название или, по крайней мере, направление. Для начала – лучше, чем ничего.

Снова он забрался в свою машину. Кинул рюкзак на пассажирское сиденье, случайно задев серебряный крест на зеркале заднего вида. Тот закачался вперед-назад, громко стуча о стекло. Килгор схватил священную побрякушку. Подержал в руке секунду-другую.

– На хрен, – сказал он, сняв крест и повесив себе на шею. Церкви у него нет, а вот вера есть. А еще верный «Веселый Роджер», который завелся с первого раза.

Фары машины прорезали черный мрак, освещаемый лишь парой фонарей и парой магазинчиков на углу, гордости Дактауна. Кромешный мрак в деревенской глухомани.

До шахты было километра три, но знаков, как и нормального освещения, было очень немного. Звезды над головой слишком яркие, деревья, нависающие над дорогой, слишком высокие. Он ехал по рабочей дороге, ведущей к берегу озера в кратере.

Глядел на деревья, пытаясь увидеть что-нибудь живое, в них скрывающееся. Хоть намек на прежнее равновесие. Хоть какой-то знак воскрешения.

Доехал до шлагбаума, перекрывающего дорогу. Фары высветили огроменный знак «Вход запрещен». Потом он увидел остальную часть надписи, говорящей, что того, кто поедет дальше, застрелят без предупреждения и скормят медведям забавы ради. Может, потому и написали, что медведей здесь нет.

Он вышел из машины, чтобы осмотреть все получше. Знак на шлагбауме поперек дороги, низком, на уровне бедра, висел гордо, будто значок полицейского, но Килгору даже плюнуть на него лень было. Закрыт шлагбаум был на ржавый замок и цепь. Пара резких ударов обитыми железом носами рабочих ботинок устранила его, и следующим ударом ноги он откинул шлагбаум в сторону. Железка остановила свой полет, ударившись в потертый ствол какого-то хвойного дерева.

Даже и возиться не стоило. Грунтовая дорога продолжалась еще сотню метров, заканчиваясь широкой полосой, едва достаточной, чтобы машину развернуть.

Порядком повозившись, Килгор развернул машину так, чтобы можно было быстро уехать, если вдруг потребуется. Сдал назад, поставил машину на стояночный тормоз и открыл дверь, чтобы потолочная лампа светила в салоне, пока он снаряжение подбирает.

Пластиковая бутылка из-под кетчупа со святой водой. Потертый амулет григри, который он сделал в Новом Орлеане, за год до Урагана. Фонарик с запасными батарейками, налобный фонарик, который он позаимствовал у приятеля-автомеханика. Старый серебряный нож для пирогов. Иногда серебро роль играет, но слишком уж дорого оно стоит. Так что взял первое, что под руку попалось.

Заряженный пистолет калибра девять миллиметров, на всякий случай.

Похлопав себя по груди, он убедился, что блокнот и Библия на месте. Заткнул пистолет за пояс, спереди, чтобы вытащить проще было, пусть и слегка вздрогнул от прикосновения холодного металла к животу. Надел на голову ремешок со светодиодным фонариком. Глупо, но руки свободны, а в темноте это важнее, чем важный вид.

Остальное распихал по карманам полупальто военного стиля.

Килгор закрыл дверь машины, и свет погас. Включил налобный фонарик, и тот осветил деревья, конечно, не так роскошно, как фары «Эльдорадо», но за пределами этого так называемого городка и такое освещение добивало достаточно далеко.

Мгновение Килгор стоял, прислушиваясь. Не услышал ничего особенного. Это его несколько обеспокоило, но потом он вспомнил, что Эммау Пит что-то бормотала на тот счет, что твари ползучие только возвращаются, так что, наверное, в тишине нет ничего подозрительного. Не шуршали в траве и не стрекотали сверчки, не шуршали листьями мыши, не копошились в ветвях белки, сооружая гнезда. Никого и ничего, кроме того, что затаилось в кратере.

У Килгора было отличное чувство направления, практически безошибочное, по крайней мере, так его мать всегда говорила. Он ощущал направление на кратер будто внутри головы. Запах воды, струящийся меж деревьев, неприятный запах залежавшихся в заднем кармане медных монет.

Дорога позволила ему подобраться близко.

Он принюхался, вытер нос рукавом и решительно двинулся вперед.