Array Коллектив авторов - Легенды о призраках (сборник)

Ты отвозишь ее. Она, съежившись, сидит на заднем сиденье, и ты скорее ощущаешь, чем видишь, ее тревогу. Ты ее хорошо понимаешь. Ты помнишь его, это чувство, когда все разваливается, когда мир вокруг рушится. Это странное и незнакомое воспоминание. Оно как будто принадлежит кому-то другому, кому-то, похожему на тебя.

Ты не едешь на работу. Ты возвращаешься домой и сидишь в гостиной на диване, а зной, словно кипяток, льется на дом сверху и лезет в открытые окна. Ты задергиваешь занавески, преграждая ему путь, включаешь все вентиляторы, но все равно ужасно жарко. Задремываешь, и тебе снятся здания с облезшей краской, с забитыми окнами и дверями. Ты думала, они таят свои тайны, ты думала, они мудрые. Но в них ничего нет. Ты просыпаешься от собственного крика.

Вечером ты едешь в Оукс-парк.

Воздух покоен, чист и пронизан светом. На закате ты сворачиваешь с Селлвудского моста, и солнце бьет в глаза с такой силой, что они начинают болеть. Ты едешь по дороге, ведущей в парк, и в золотом воздухе блестит тополиный пух. С реки Уилламетт налетает ветер и треплет выцветшие нейлоновые флажки. Фонари в парке, скорее всего, уже зажжены, но ты их пока не видишь.

Все здесь изменилось. Большая потрескавшаяся асфальтовая плешь, где раньше была картовая трасса, превратилась в большую, гладкую автомобильную стоянку. Болото теперь стало лугом, расчерченным многочисленными тропинками и площадками для пикника. Все стало как будто меньше. Многие из тех аттракционов, которые были здесь раньше, исчезли – даже поднимающая скоростная карусель со злыми клоунскими лицами. Тебе она никогда не нравилась, потому что она пахла соляркой и после нее кружилась голова и тошнило. Вместо старых горок из дерева и металла стоит что-то пластиковое, разноцветное, с многочисленными петлями. Ты проходишь мимо бывшего «Рудника с привидениями» и вспоминаешь, что очень боялась туда заходить. Теперь этот аттракцион называется «Путешествие Льюиса и Кларка», и вместо скелетов на тебя выпрыгивают бобры. Кругом одни второсортные, заимствованные развлечения с дешевыми рисунками и избытком супергероев. Из колонок выплескивается альтернативный рок.

Не осталось ни одного старого, заколоченного здания. Их сровняли с землей, и теперь на их месте большая площадка для пикников и футбольное поле.

Ты подходишь к лотку и покупаешь воздушную кукурузу. Она произведена в Китае, продается в герметичном пакетике из фольги и совершенно безвкусная. Ты садишься на старую зеленую деревянную скамью и дожидаешься темноты. Ты замечаешь ее раньше, чем она тебя. На ней шорты «Хаггар» и футболка «Гаранималз» из «Сирз сёплас». В руке у нее сладкая вата на палочке. Она беспрестанно оглядывается по сторонам, пробираясь через толпу с беспокойной целеустремленностью потерявшегося ребенка. Лоб озабоченно нахмурен. Затем она видит тебя, и ее лицо озаряется радостью и облегчением. Тебя, словно горячая вода из ведра, окатывают чувства. Гнев. Обида. Горечь. Жалость. Она бежит к тебе, хватается за тебя грязными ручонками. Прижимается чумазым лицом к твоему животу и плачет, ее храбрая бдительность растворяется в прерывистых всхлипах. Она рыдает, потерявшийся и нашедшийся ребенок, и ты, пытаясь ее успокоить, гладишь ее по лопаткам. Она цепляется за тебя изо всех сил. Проходящие люди видят это и сочувственно цокают и качают головами. Ты наслаждаешься моментом. Не торопишь его. Думаешь о дочери и вспоминаешь миллион выражений ее лица, которые ты никогда не могла расшифровать. Теперь ты понимаешь их все. Вспоминаешь всю ту сотню раз, когда ты ненавидела мужа, жизнь, работу… даже своего собственного ребенка.

«Я хочу домой, – всхлипывает она прямо тебе в рубашку. – Я хочу домой».

И ты хочешь забрать ее домой. Ты посадишь ее на заднее сиденье, и она уснет, измотанная многолетними испытаниями. Ты повезешь ее домой, и к тому времени, когда ты туда доберешься, она исчезнет, растает в твоей машине, сплавится с тобой в единое целое. Ты снова станешь целой. Оукс-парк потеряет одного призрака, а ты – приобретешь.

А затем случится скандал и драка, и еще скандал и драка, и еще, и ты снова увидишь бесконечную череду дней, лежащую перед тобой, и увидишь, как смотрит на тебя дочь, и поймешь, что написано у нее на лице, – отвращение, жалость и стыд. И, возможно, ты ударишь ее, обидишь так сильно, что она сотворит собственного призрака, и все это кошмарное колесо повернется еще раз, эта выворачивающая наизнанку петля снова замкнется.