Array Коллектив авторов - Легенды о призраках (сборник)

– У них тут сохранилась пара вещей из старой гостиницы, – сказала Майор. – Они добавляли «Никербокеру» очарования. А здесь они смотрятся, как на Луне.

– Старый Нью-Йорк не был приятным местом, – сказал Джей. – Во время Войны за независимость тут процветали обман и двурушничество, предательство и воровство. Иностранные агенты тут кишмя кишели. На этом постоялом дворе останавливались и Аарон Бёрр, и Бенедикт Арнольд.

Появилась официантка, смуглая девушка с длинными черными волосами. Она сказала, что ее зовут Бениция, и приняла наш заказ. Она уже собралась уходить, когда Майор Барбара поглядела на нее и сказала:

– Простите, я кое-что хочу у вас спросить. Пару недель назад здесь имел место печальный инцидент с одним клиентом. Это произошло, случайно, не в вашу смену?

Бениция удивленно вскинула брови и сказала:

– Да. Мы тут все очень испугались, но мне его жаль. Он зашел с улицы и миновал нашу хостес. Был как раз «счастливый час», и здесь было полно народу. Лицо у этого мужчины было ярко-красным, и двигался он как-то странно. Я подумала, что он уже сильно пьян. К нему направился администратор, и тут он упал ничком. Мы вызвали «скорую помощь», но он был уже мертв. Как вы узнали об этом случае?

– Это был наш знакомый. Его звали Эдди Аккерс.

– Мне очень жаль, – сказала официантка.

– А где он упал? – спросила Майор Барбара.

– Да где-то прямо здесь. Где вы сидите.

Когда она ушла, Дуг Лоттс сказал:

– Что его вообще дернуло прийти сюда умирать?

– Он же родственник ван Брунта. Никакое другое место не могло бы подойти ему лучше, чем это. Энергетика «Никербокера» сильнее, чем у любого здания в этом районе Нью-Йорка.

– Энергетика? – спросил я, оглядываясь по сторонам. – Это здесь-то?

– Если священное место осквернено, это еще не значит, что оно лишилось всей своей силы. – Майор загадочно улыбнулась, и я спросил себя, что за игру она затеяла.

– Бедный Эдди, – сказала Мимси. – Помните, как ван Брунт его разносил перед всеми?

– А был вообще кто-нибудь, с кем Летучий голландец этого не проделывал? – спросил я и вспомнил лицо, которое летело в меня, словно кулак, и рычание: «Я хочу, чтобы по этой статье было видно, что ее написал мужчина, ты, никчемная баба!»

– Абсолютно каждому из нас он по меньшей мере раз в неделю заявлял: «Ты уволен!» – сказала Дон Бутби.

Ван Брунт специализировался в найме тех работников, которых он мог дешево поиметь, – только что выпустившихся откуда-нибудь юнцов, вроде моих друзей, которым до зарезу нужен был опыт работы, бедолаг вроде Аккерса, которых никуда не брали, раздолбаев вроде меня, которым остался всего дюйм до того, чтобы с треском вылететь из Швейного квартала.

Составленная им брошюра описывала его контору как «агентство на Седьмой авеню, в самом сердце Соединенных Штатов». Занимались мы тем, что писали разные рекламные тексты и рисовали плакаты для магазинов, расположенных по большей части в тех городах, откуда мы все убежали сломя голову.

За глаза все звали ван Брунта «Летучим голландцем». О его скверном характере ходили легенды – и это в отрасли, основанной на скандалах и оскорблениях! По меньшей мере раз в день он угрожал кастрацией и мучительной смертью какому-нибудь несчастному, которому не посчастливилось оказаться на другом конце провода.

Джейсон сказал:

– Помните его стандартную фразу: «Как думаешь, будет тебе приятно ходить, если я затолкаю тебе в задницу мой башмак одиннадцатого размера?»

– Бог ты мой, ну что он был за засранцем! – сказала Майор. – И ведь это нашу кровушку он хлебал от души.

Принесли напитки, и на пару минут столик окунулся в тишину.

Затем Дон Бутби сказала:

– Помните, как ван Брунт заставил меня писать двухстраничную статью о кухонном фартуке для универмага в Джорджии? Прихожу я как-то утром – я только-только тогда к нему устроилась, – а на моем столе рассыпаны фотографии этого убогого фартука и лежит записка от Голландца, в которой написано, что статья должна звучать, как песня. О фартуке! Да кто их вообще покупает – в двадцатом-то веке! И как статья о фартуках может звучать, как песня? Я, наверное, раз сто ее переписывала.

В уголках рта Майора появились морщинки от тщательно замаскированной хитрой улыбки. Они с Мимси переглянулись. Эта реклама фартука была розыгрышем, который они устроили Дон. Столько лет прошло, а она до сих пор не знает правды.

Чтобы сменить тему, я сказал:

– Помните, мы обнаружили, что злодея Брома Бонса в «Легенде о Сонной Лощине», негодяя и хама, который выгнал Икабода Крейна из города, на самом деле звали ван Брунтом?