Array Коллектив авторов: Легенды о призраках (сборник)

Мы разобрали значительную часть вещей Эдди Аккерса: одежду рассовали по полиэтиленовым мешкам для Армии спасения; кухонные принадлежности, клюшки для гольфа и удочки для ловли форели упаковали в коробки, чтобы отправить их по почте его сестре; журналы с названиями вроде «Пожирательницы мужчин», в которых на девушках были только тигриные или львиные маски и больше ничего, убрали с глаз долой. Кто бы мог подумать, что старина Аккерс увлекается подобными вещами.

За работой мы много говорили о нашем старом боссе, легендарном деспоте Баде ван Брунте.

– Сатана во фланелевой рубашке от братьев Брукс, – сказала Майор.

– С серной вонью, едва замаскированной перегаром и одеколоном «Виталис», – добавил кто-то.

Когда я думал о ван Брунте, то видел вместо его круглой, красной, лысой головы тыкву с вырезанными в ней глазами и ртом, освещенную изнутри багровым пламенем свечи. Это видение заставило меня пойти в ванную и проглотить половину таблетки перкоцета. На пару часов все вокруг приобрело теплое, приятное свечение.

Об Эдди Аккерсе мы почти совсем не вспоминали.

– Бедняга Эдди, – заметил кто-то, когда мы практически закончили разбирать его пожитки. – Какая пустая была жизнь.

– Он выдержал то ли десять, то ли пятнадцать лет в «Летучем голландце», а когда ван Брунт наконец отправился в ад, занял его место. Думаю, он считал, что за это можно было продать душу, – произнес Джей Гласс.

– Он приходился ван Брунту каким-то дальним родственником. Племянником жены, что ли, – сказал я.

– А не пора ли нам переместиться куда-нибудь? – предложила Майор.

– И куда? – поинтересовался я.

– В «Никербокер», – сказала она. – Теперь он называется «Никс». Именно там Эдди отдал богу душу.

– Вы не находите в этом мрачной иронии? – спросила Мимси Фридман.

– Он бы сам хотел, чтобы мы туда пошли. Может, он даже нас там ждет.

Мимси вздрогнула, Джей Гласс поморщился, но остальные рассмеялись.

Когда мы вывалились на улицу, было уже темно. Эдди Аккерс жил в одном из тех многоэтажных монстров, которые в двадцатые повылазили из земли вдоль Шестой авеню.

– Всегда приятно посидеть в теплой компании, после того как кто-то сыграл в ящик, – сказал я. К тому времени я принял вторую половину перкоцета.

Чуть дальше от центра города, не доходя то того места, где на пересечении Шестой и Бродвея разлеглась Геральд-сквер, находится ряд низких домов, которых миновали бульдозеры и экскаваторы. В самой середине этого ряда стоит древнее четырехэтажное здание со здоровенной вывеской «Никс» над входом.

– Его построили в сороковые годы девятнадцатого века. Это здание имеет историческую ценность, поэтому его и не снесли, – сказал Джей Гласс, который явно провел предварительные исследования. – Из-за этого, наверное, и оставшуюся часть квартала не пытаются реконструировать.

Когда все мы были молодыми и Манхэттен казался нам чудом, таверна «Никербокер» на краю блестящего, полного жизни Швейного квартала была оазисом для молодых копирайтеров и ассистентов арт-директоров. В то время «Никербокер» был оформлен в колониальном стиле, а официантки носили голландские чепцы и деревянные башмаки, которые мы все считали восхитительно пошлыми.

Теперь Швейный квартал с его многими тысячами портных и улицами, по которым нельзя было пройти из-за вешалок с одеждой, превратился в выцветшее воспоминание. Все, что осталось голландского в Нью-Йорке, – это немногочисленные улицы и здания с названиями вроде «Гансенфорт», «Стиверсант», «Рузвельт», «Астор» или «Вандербильт».

Мы остановились на тротуаре и стали читать бронзовые таблички, висевшие рядом с входом. Одна из них гласила: «На этом месте во времена голландской колонии располагались придорожная закусочная и постоялый двор». На второй было выбито: «Когда Геральд-сквер была театральным районом, в этом здании находилась таверна “Никербокер”, в которой любили собираться актеры. Считается, что именно здесь Джордж Кохан написал песню “Give My Best Regards to Broadway”».

Внутри «Никс» были только кожа и сталь. Огромный телевизионный экран показывал «Гигантов», швыряющихся мячом под солнцем западного побережья. На втором экране парни в футболках с логотипом телеканала обсуждали итоги бейсбольного матча. Звук был выключен. Воскресный вечер здесь определенно был не самым горячим временем – в огромном пустом заведении, если бы не столы, можно было в футбол играть.

Мы заняли столик в уединенном аппендиксе, ответвлявшемся от дальней стены, и стали осматриваться в поисках каких-нибудь знакомых предметов или элементов обстановки.