Роберт Киркман: Ходячие мертвецы. Дорога в Вудбери

…и под тяжестью тела Лилли щеколда на двойных дверях соскочила.

Створки внезапно распахнулись настежь, пустив толпу ходячих трупов в грузовик.

Гигантский полуразложившийся кусачий в изодранном больничном халате потянулся к Лилли и едва не вонзил свои черные зубы ей в шею, когда Мартинес сумел выстрелить и снести макушку этой твари.

Черная, гнилая кровь фонтаном ударила в потолок и забрызгала лицо Лилли, пока девушка пятилась прочь от открытой двери. Внутрь через зияющий пустотой проем залезало все больше кусачих. Ничего не слыша – в ушах у нее звенело от шума, – Лилли добралась до перегородки.

Губернатор, все еще связанный, отползал назад, спасаясь от натиска, а Гейб поднял заряженный карабин и начал стрелять. Пули пробивали мертвые ткани и гниющие черепа, мозговое вещество плескало во все стороны, грузовик шатался, кузов заполнялся дымом и вонью мертвечины. Несмотря на пальбу, все больше и больше кусачих лезло внутрь.

– БРЮС, ОСВОБОДИ МЕНЯ!

Голос Губернатора, едва не потонувший в грохоте, практически не слышный Лилли сквозь звон в ушах, заставил Брюса подскочить с ножом к своему боссу. Мартинес и Лилли тем временем без остановки стреляли. Мелькали вспышки, стоял невероятный шум, опустошались целые магазины, удачные выстрелы поражали глазницы, челюсти, скользкие лысины и прогнившие лбы, от распахнутых дверей во все стороны летели черные ткани, кровь и прочие выделения.

Нож Брюса скользнул по наручникам Губернатора, и через несколько секунд тот уже освободился и схватил карабин.

Поднялась пальба. Вскоре пять выживших человек в фургоне сбились вместе у передней перегородки, и каждый из них остервенело стрелял, посылая пулю за пулей в сторону задних дверей. Усиленный металлической обшивкой фургона, шум был жутким, поистине оглушительным. Некоторые выстрелы не достигали цели и рикошетом отлетали от дверной рамы, высекая снопы искр.

Изуродованные зомби валились на пол фургона и сшибали друг друга. Некоторые соскальзывали с задней площадки, другие собирались в груду. Пальба продолжалась еще десять секунд, и за это время брызги крови и частицы материи с ног до головы покрыли стрелков. В Лилли попал стальной обрезок, зарывшийся глубоко в ее плоть, и от резкой боли девушка очнулась.

Всего за одну минуту – за нескончаемые шестьдесят секунд пролетевшего времени, которые показались Лилли вечностью, – все до одного магазины оказались разряжены подчистую и все до одного зомби, собравшиеся у дверей, упали и соскользнули на дорогу позади грузовика, оставив за собой на рифленом полу кузова жирные следы крови.

Некоторые тела застряли, и в жуткой, оглушительной тишине, пока Гейб, Мартинес и Губернатор перезаряжали оружие, Брюс подошел к дверям. Он пинками сшиб оставшихся мертвецов с площадки, и трупы попадали на асфальт с глухими хлопками. Лилли вытащила пустой магазин из «ругера», и он упал на пол, но оглохшая девушка не услышала металлического звона. Ее лицо, руки и одежда были покрыты кровью и желчью. Она перезарядила пистолет, всем телом чувствуя, как бьется ее сердце.

Брюс тем временем захлопнул двойные двери, и искореженные петли громко скрипнули, едва перекрыв звон в ушах Лилли.

Щеколда встала на место, и все они снова оказались заперты внутри залитой кровью комнаты смерти, но самым ужасным было то – и теперь все обратили на это внимание, – что все увиденные краешком глаза окрестности: и лес по обеим сторонам дороги, и петлявшее шоссе на плато в отдалении – были погружены во тьму и населены движущимися тенями.

То, что они увидели, пока не захлопнулись двери, не выдерживало никакого сравнения. Они и раньше встречались со стадами, и некоторые были крупными, но это было неописуемо – такой массы мертвецов никто не видел с того самого момента, когда несколько месяцев назад началась эпидемия. Около тысячи живых трупов на всех возможных стадиях разложения заполонили весь горизонт. На холмах по обе стороны от шоссе 85 виднелись толпы хрипевших зомби, столь плотные, что между ходячими было не протолкнуться. Они двигались медленно, словно во сне, и их огромное количество грозило массовыми разрушениями. Они напоминали черный ледник, бесцельно прорезающий деревья, поля и дороги. У некоторых из них на костях практически не осталось плоти, а истлевшие погребальные одеяния в темноте казались покрытыми мхом. Другие покачивались на ветру, непроизвольно извиваясь, подобно змеям, выдернутым из собственных нор. Каждый в этой толпе был бледен, как перламутр, а размеры ее создавали впечатление, что вперед двигалась огромная волна гнили.