Роберт Киркман - Ходячие мертвецы. Дорога в Вудбери

Джош стоял к ней спиной, короткие рукава его легкой хлопковой рубашки были закатаны, а между массивных лопаток проступила длинная полоска пота. Его мускулы так и ходили, кожа на коричневом затылке пульсировала. Он работал в постоянном темпе, наклоняясь, ударяя, отклоняясь назад, занося топор и снова наклоняясь – с громким «Бац!».

Лилли подошла к нему и прокашлялась.

– Ты все неправильно делаешь, – сказала она дрожащим голосом, попытавшись придать своему тону легкости и непринужденности.

Джош застыл, занеся топор над головой. Повернувшись, он посмотрел на нее; на его темном точеном лице сияли капельки пота. С секунду он выглядел шокированным, удивленно моргая.

– Знаешь, я уж и сам решил, что что-то не так делаю, – наконец сказал он. – За пятнадцать минут расколол всего сотню поленьев.

– Ты держишь топор слишком близко к лезвию.

– Я так и знал! – усмехнулся Джош.

– Позволь поленьям самим за тебя работать.

– Так и сделаю.

– Хочешь, я покажу?

Джош отступил и передал ей топор.

– Вот так, – сказала Лилли, изо всех сил стараясь выглядеть очаровательной, остроумной и смелой.

Дрожь ее была настолько сильна, что, когда она сделала слабую попытку расколоть полено и нанесла удар, лезвие тоже дрогнуло и соскочило, отколов щепку и войдя глубоко в землю. Лилли попыталась вытащить его.

– Теперь понял, – сказал Джош, добродушно кивнув.

Он заметил, как дрожала Лилли, и его улыбка сошла с губ. Он подошел к ней и положил свою огромную ладонь поверх ее рук, костяшки пальцев которых побелели от напряжения, пока она безуспешно старалась вынуть топор из глины. Нежное прикосновение Джоша успокаивало.

– Все будет хорошо, Лилли, – мягко сказал он.

Она отпустила топор и повернулась к Джошу лицом. Когда их глаза встретились, сердце Лилли заколотилось сильнее. Она похолодела и попыталась выразить словами свои чувства, но смогла лишь пристыженно отвести взгляд. В конце концов она выдавила:

– Можем мы поговорить где-нибудь?

– Как тебе это удается?

По-турецки скрестив ноги, Лилли сидела на земле под могучими ветвями дуба, которые отбрасывали нечеткие тени на ковер из прелых листьев, простиравшийся вокруг нее. Говоря, она прислонилась спиной к толстому стволу дерева и по-прежнему не отводила глаз от качавшихся в отдалении верхушек сосен.

Взгляд ее был отсутствующим, таким, какой Джош Ли Хэмилтон время от времени видел на лицах ветеранов войн и медсестер «Скорой помощи», – это был взгляд постоянного изнеможения, дикого изумления, полной отрешенности. Джошу захотелось заключить эту хрупкую, тоненькую девушку в свои объятия и не отпускать ее, гладя по голове и успокаивая. Но каким-то образом он почувствовал – он понял, – что момент был неподходящим. В этот момент нужно было слушать.

– Что удается? – спросил он.

Джош сидел напротив Лилли, тоже скрестив ноги, и мокрой банданой вытирал затылок и шею. Перед ним на земле стояла коробка сигар – последняя из его истощившихся запасов. Он даже немного побаивался выкуривать оставшиеся, суеверно полагая, что таким образом предопределит свою судьбу.

Лилли посмотрела на него:

– Когда наступают ходячие… Как ты справляешься, не пугаясь при этом до смерти?

Джош устало усмехнулся:

– Если научишься, научи и меня.

Она с секунду молча смотрела на него.

– Да ладно тебе!

– Что?

– Хочешь сказать, ты до смерти боишься, когда они наступают?

– Ты чертовски права.

– Ой, ради бога! – Она скептически наклонила голову. – Ты?

– Дай-ка я тебе кое-что скажу, Лилли. – Джош открыл коробку с сигарами, достал одну и запалил ее своей зажигалкой «Зиппо», после чего задумчиво затянулся. – Сегодня не боятся только глупцы да безумцы. Если ты не боишься, ты ничего не замечаешь.

Она посмотрела вдаль, поверх палаток, рядами выстроившихся вдоль изгороди, и с горечью вздохнула. Ее узкое лицо было печальным и бледным. Казалось, она пытается высказать свои мысли, которые упрямо не хотели соотноситься с ее словарным запасом.

– Я уже давно страдаю от этого, – наконец произнесла она. – И этим… не горжусь. Мне кажется, из-за этого многое в моей жизни оказалось испорчено.

Джош взглянул на нее:

– О чем ты?

– О том, что я слабачка.

– Лилли…

– Нет. Послушай. Мне нужно это сказать. – Она избегала смотреть на него и чувствовала, как горит от стыда. – До того как началась эта эпидемия… мне просто было из-за этого немного… неудобно. Я кое-что упустила. А еще кое-что – полностью запорола, потому что я самая настоящая трусиха… Но теперь ставки… Не знаю. Теперь из-за меня кого-нибудь могут убить. – Она наконец-то смогла взглянуть в глаза здоровяку. – Я явно могу подвести дорогих мне людей.