Array Коллектив авторов: Невеста зверя (сборник)

Однако в 1946 году Красавица с Чудовищем вернулись из детской литературы благодаря блестящему фильму Жана Кокто «La Belle et la Bête». Здесь Чудовище буквально пышет сексуальностью, и в приключениях Красавицы можно прочесть метафору ее сексуального пробуждения. Этот мотив присущ многим сказкам о невесте и женихе оборотня, начиная с середины двенадцатого века, – возрождение взрослой сказки вернуло классические сюжеты читателям, уже вышедшим из детского возраста. Среди самых известных писателей этого направления – Анджела Картер, в чьем сборнике взрослых сказок «Кровавая комната» (1979) есть две яркие и чувственные фантазии на тему жениха-оборотня: «Женитьба мистера Лайона» и «Невеста тигра». В произведениях Картер и других писателей этого движения возрождения (А. С. Байетт, Танит Ли, Роберт Кувер, Кэрол Энн Даффи и др.) мы видим, что снова вернулись к истокам. Современные писатели пользуются темой превращения людей в животных, чтобы исследовать вопросы гендера, сексуальности, расы, культуры и процесс преображения… точно так же, как древние сказители разных стран мира много веков назад.

Однако же в современных пересказах есть одна важная перемена, отражающая изменения в наших отношениях с животными и всей природой. Большинство жителей цивилизованного мира никогда не сталкивались в лесу с настоящей угрозой для жизни. Поэтому белый медведь, стучащий ночью в дверь, представляется не таким уж и страшным в роли жениха – напротив, он экзотичен и почти привлекателен. Там, где дикая природа когда-то угрожала цивилизации, теперь она приручена и одомашнена (или скрыта за оградой заповедника); опасности животного мира приобрели ностальгический оттенок – так далеки они от нашей повседневной жизни. Эта отдаленность придает «дикой природе» особую силу. Мы скорее стремимся к ней, чем боимся ее. Оборотень, вервольф, лесное божество с головой оленя из лесной чащи – все они пришли из полузабытого мира дремучих лесов прошлого, первобытной мифической чащи, лесов наших детских фантазий – нетронутых, девственных, безграничных. Сказки о невестах-оборотнях и женихах-оборотнях также пропитаны древним волшебством, но при этом тесно связаны с современностью. Они напоминают о дикой стороне каждого из нас, а также наших возлюбленных и супругов; той их стороне, которую мы никогда не сможем познать до конца. Они представляют Других, которые живут с нами рядом – кошку, мышь, койота, сову, – и Других, которые живут только в снах и кошмарах нашего воображения. Тысячи лет сказки о них возникали на границах, которые мы проводим между животными и людьми, природным миром и цивилизацией, женщинами и мужчинами, волшебством и иллюзией, выдумкой и жизнью. Но эти линии начерчены на песке, они меняются со временем, а сказки меняются всегда. Когда-то в дверь стучался белый медведь. Сегодня на пороге стоит Эдвард Руки-ножницы. А завтра? И завтра тоже будут Звери. И будут те, кто преображает их своей любовью.

Если смотреть с мостков, старое дерево на острове похоже на женщину: ветви его согнуты, как руки, держащие ребенка. Все зовут его «дерево Мадонны», хотя оно выглядит так только с наших мостков. С другого берега озера – это обычное старое дерево, которое вот-вот рухнет.

На примере дерева Мадонны отец учил меня с моей сестрой Лаурой перспективе, показывал, как по-разному выглядят предметы с разных углов зрения, а еще в зависимости от того, кто на них смотрит.

Моя сестра смотрит на дерево и видит прыгающую рыбу, а зеленые побеги для нее – как брызги пенящейся воды. Она зовет ее своей рыбкой-мадонной. Я вижу только Мадонну, но не понимаю, взаправду я ее вижу или потому что меня так приучили.

Зубы Лоры оставили на золотистой мякоти яблока длинные борозды, сок потек с подбородка. Она вытерла его и, прищурив карие глаза, посмотрела на меня.

– Может быть, это случится сегодня, малышка Лиззи, – сказала она.

Я растянулась на теплых шершавых мостках, греясь на послеполуденном солнце, и болтала ногами в озерной воде рядом с Лорой. Я растопырила пальцы, не чувствуя в эту минуту, что моя левая нога недоразвита. В воде обе ноги становились невесомыми.

– Сегодня… – повторила я и потянулась всем телом. Руки, свободные от трости или перил, нащупали край мостков. Пальцы скользнули меж досок. Нижняя сторона мостков была влажной, теплой и ароматной под моими пальцами, шершавой, как плюшевая ткань, если ее погладить против ворса.