Эллис Нир - Страшные истории для девочек Уайльд

Эдгар засмеялся:

– Значит, будь он теплым, ты бы его любила? Изола пожала плечами:

– А если бы еще и дождь по температуре был как вода в ванне, то да, зима была бы отличной.

– Я так рада наконец с тобой познакомиться, Изола, – поздоровалась Цветок Лотоса, позвякивая бусинами, вплетенными в косу. – С переездом, потом вот с этим, – она погладила сильно выступающий живот, – а теперь еще и со сборами в эту дурацкую поездку, я все никак не успевала. Какое у тебя милое имя! Изола… – повторила она, пробуя имя на вкус, и, погладив бугор под блузкой, добавила: – Милая, милая, ты тоже прелесть…

– Когда родится ребенок? – спросила Изола Эдгара, когда они пошли наверх.

– Не раньше апреля. В конце концов мама всегда останавливается на шекспировском имени. Только вечно парится, чтобы вторые имена у нас были достаточно «уникальны». – Он покачал головой.

– И какое же у тебя второе имя?

– Обещай, что не будешь смеяться.

– Обещаю.

– Смех.

Подавляя взрыв «второго имени Эдгара», Изола прижала пальцы ко рту и самым серьезным тоном, на какой только была способна, поинтересовалась:

– А из какого произведения «Эдгар»?

– Из «Короля Лира».

– Вряд ли я читала.

– Да это просто дичь какая-то. Толпа персонажей, которые носятся туда-сюда и строят из себя умалишенных. И спецэффекты елизаветинской эпохи – грозы и все такое. Ах да, и еще мерзкая сцена вырывания глаз.

Изола подумала о красивом моряке, склонившемся над перепуганной, извивающейся на палубе Кристобелль, и о том, как воробей выклевал голубой глаз девочки, болтающейся в клетке на дереве. Ее передернуло.

– Эдгар – принц.

Изола резко развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Эдгар подхватил ее, предотвращая падение, но Изола успела вцепиться в перила и одновременно выдохнуть:

– Что?

– Ну, в «Короле Лире», – пояснил Эдгар, глядя на нее, и в уголках его глаз появились мелкие морщинки беспокойства. – Персонаж, в честь которого меня назвали.

– О. Да, конечно же.

Изола отвернулась, и Эдгар поравнялся с ней, чтобы завершить подъем вместе. Его рука все еще парила над поясницей Изолы.

– Твои родители тоже последовательны в выборе? Твоего брата случайно не Оскаром зовут?

В его глазах плясали лукавые искорки. И как Эдгар запомнил то, что она сказала столько месяцев назад в тумане и светомузыке последней летней вечеринки? Изола не знала, что сказать. Нельзя допускать тех же ошибок, что с Джеймсом…

– Честно говоря, у меня нет брата, – сказала она, но это прозвучало не так твердо, как ей хотелось бы, а скорее как «земля плоская», или «я ненавижу сказки», или «с тех пор как мама заболела, я ее больше не люблю».

– Я так и думал, – кивнул Эдгар и улыбнулся. Он не казался ни рассерженным, ни удивленным. – Про семью врешь, про свое имя врешь… А точно ли ты девочка-подросток?

– Ты меня раскусил. На самом деле я призрак испанского щеголя, который умер в злачном опиумном притоне пару сотен лет назад.

Эдгар повел Изолу в свою комнату, и в разговоре повисла короткая пауза – словно щель между зубами. Изола решила чуть-чуть приоткрыть завесу правды – немножко, чтобы Эдгар сумел ее принять, не став вторым Джеймсом Соммервеллом.

– Моя мама… Она болеет из-за меня.

– Что? – удивился Эдгар.

– Ну, болезнь уже зрела в ней, но исподволь, незаметно. Когда я родилась, то… заразила ее снова.

«Ребенок-паразит, – подумала Изола. – Нужно было мне растаять, чтобы мама осталась здоровой».

– Ты – не болезнь, Изола Уайльд!

Эдгар словно прочел ее мысли. Возможно, брекеты улавливали потоки сознания?

Комната Эдгара напоминала художественную мастерскую. Там пахло красками и углем, мелками и глиной. На стенах висели плакаты: огромные анимешные роботы из восьмидесятых, вооруженные герои и их грудастые подружки из легендарных космоопер. Книжный шкаф был набит эпической фантастикой, дешевыми ужастиками и разными изданиями серии о Гарри Поттере, потрепанными из-за многократного перечитывания. На полу валялись драные джинсы всех оттенков черного.

Эдгар с Изолой занесли на обуви в комнату грязь со двора, и Изола представила, как весной сквозь ковер прорастут травинки и лесные цветы.

Эдгар сбросил ботинки и провел ладонью по ране, которая уже затягивалась, превращаясь в рубец.

– Знаешь, – язвительно сказала Изола, – я ожидала, что твоя нога позеленеет и отвалится.

Эдгар покраснел.

– Прости, что заставил тебя ее зашивать. Когда мама пошла на очередное УЗИ, папа помог мне прошмыгнуть в соседний кабинет, где меня ждала врач. Мне потребовались уколы антибиотиков, но доктор сказала, что я прекрасно справился. Все спрашивала, умею ли я вышивать крестиком. – Он скривился и прикрыл рану штаниной, но Изола успела заметить татуировку на его обнаженной щиколотке и наклонилась посмотреть поближе: фигуристая русалка с морскими звездами на сосках, сидящая на валуне выступающей косточки.