Мила Менка: Чучельник

Но одно я знал наверняка: я не был уверен в том, что в замке никого нет.

Замок был окружен рвом, который когда-то заполняла вода. Сейчас же это был просто овраг, поросший осокой, где самозабвенно квакали самцы жаб, призывая подруг. Видимо, этот «рай для вальдшнепов» имел в виду бедный Илья.

Мы перебрались через ров и встали чуть справа от замковой стены. Я достал заготовленный заранее крюк и веревку.

– Ждите здесь, я открою ворота изнутри!

Сунув в руки опешившего монаха поводья, я стал пытаться перекинуть крюк через высокую стену замка.

С третьей попытки мне удалось зацепиться. Я поплевал на руки и уже собрался карабкаться на стену, как увидел выражение лица отца Йогана, заставившее меня остановиться.

– Вы хотите вторгнуться в чужие владения? Надо признаться, Алексей, не ожидал от вас… Я был уверен, что встретил образованного, честного юношу, прекрасного собеседника… Сейчас же объяснитесь! Иначе я сочту вас мародером и грабителем!

Вздохнув, я отпустил веревку и подошел к монаху.

– Вы имеете право так считать. Но моим родителям не должно быть стыдно за меня, ибо, Бог свидетель, я не мародер и не грабитель! Я был в этом замке год назад и чуть не лишился жизни. Готов спорить, что хозяин этого замка – слуга самого дьявола! Вы можете не ходить со мной внутрь, потому что это небезопасно. Простите, что не сказал об этом раньше, брат Йоган.

Я поклонился и, опять поплевав на ладони, схватился за веревку.

Стараясь не смотреть вниз, я украдкой бросал взгляды на монаха, который наблюдал за мной. Увидел даже, как он осеняет меня крестным знамением. Добравшись до самого верха стены, я помахал ему. Он махнул в ответ. Я вздохнул с облегчением: не испугался, не ушел – молодец брат Йоган!

Полдела сделано. Теперь мне предстоит разобраться с механизмом, отпирающим ворота… Я с тоской посмотрел вниз, где сгустилась плотная мгла, и, вздохнув, стал спускаться по витым ступенькам.

Я долго возился с воротами. Почти час ушел на то, чтобы отодрать доски, прибитые так, чтобы надежно блокировать ход огромных шестеренок. Проклиная цепной механизм, я дергал его то вправо, то влево, одну за другой устраняя причины, по которым ворота оставались закрытыми.

Внезапно я похолодел от ужаса… Влажное дыхание обожгло мне затылок… Потом чья-то когтистая рука оперлась на мою спину… Я не трус, но впервые осознал выражение «волосы зашевелились на голове». Читая про себя «Отче наш», я сжал свой нательный крест и, резко обернувшись, вытянул его перед собой, крича:

– С нами Бог! С на… Ах ты сволочь! Брут! Ты же меня до смерти напугал, понимаешь, песья ты голова!

Я схватил собаку, поцеловал прямо в нос, и Брут в ответ стал лизать мне щеки, лоб.

– Уйди, хватит! – я оттолкнул пса. – Лучше покажи, как ты вошел?

И Брут показал. В одном месте под стеной была яма. Чуть подкопав ее, я оказался снаружи. Здесь лаз был закрыт зарослями лопуха и оттого совершенно незаметен. Я встал, отряхнулся и пошел к монаху, который смиренно молился неподалеку.

Лошадь пришлось отпустить. Йоган согласился пойти со мной внутрь, взяв с меня слово, что мои интересы не противоречат Божьим заповедям. Оказавшись за замковой стеной, он первым делом пожелал осмотреть часовню и только затем согласился сопровождать меня в прогулке по господскому дому.

Мы обошли все постройки, совали носы во все сараи и амбары, но часовни не было.

– Поразительно! Где же на протяжении веков молились представители этого знатного рода? Так не бывает! Часовня, должно быть, находится в доме… – сам с собой рассуждал Йоган. – И где, хотелось бы знать, они хоронят своих мертвецов?

Честно признаться, в отличие от отца Йогана, мне это было неинтересно. Еще в детстве матушка учила меня не бояться покойников – мол, они уже не могут причинить вреда, в отличие от злых людей, которые живы. Я вспомнил об этом теперь, когда все мое существо испытывало странную смесь разнообразных чувств: с одной стороны, мне хотелось развернуться, сесть на лошадь и скакать во весь опор до самого отчего дома; с другой стороны, тайна С* влекла меня непреодолимо. Я понимал, что выбор невелик – либо я раскрою ее, либо сойду с ума. Как человек практический, хоть и всосавший с молоком кормилицы все ее сказки вместе с лешими, русалками и домовыми, я надеялся, что все окажется просто спектаклем, который поставил злой гений, чтобы достичь своих вполне объяснимых с обывательской точки зрения целей. Я желал, чтобы все сверхъестественное, с чем мне пришлось соприкоснуться, разъяснилось сегодня. И это желание подгоняло меня вперед.