Наталья Болдырева - У обелиска (сборник)

Серега пожал плечами. Отчего-то в груди стало стесненно, холодно и нехорошо. Чуйка заиграла, как он сам это называл. А еще ему отчего-то захотелось оказаться как можно дальше от этой классной комнаты. На передовой, пусть даже и под фрицевской атакой.

Что-то очень нехорошее должно было там случиться. Но Василю об этом знать, конечно же, не стоило.

Да и ему, Сереге Петрову, тоже.

– Ну-с, голубушка, – Мишель глядел на заклинательницу, что вся подобралась и сжалась, плотнее закутываясь в одеяло. – Могу сказать, очень вы нам помогли. Красной Армии помогли то есть.

Девушка нервно дернула плечом. Соседство с четырьмя немолодыми полковниками ее явно пугало.

– Как могла… Как умела…

– Да, милая, – ласково сказал Феодор Кириллович. – А как именно сумели-то? «Течь тебе кровью» – это откуда?

– Да ниоткуда, – нехотя выдавила заклинательница, опуская глаза. – Само пришло. Оно у меня такое… дикое…

– Дикое, понимаю, – согласился казак. – А скажите, сударушка…

– Я не сударушка, – нахохлилась девушка. – Меня Коригиной звать.

– Очень хорошо, а меня – Белых, – снова кивнул Феодор. – А звать-то вас как, товарищ Коригина?

– Венера, – отвернувшись, буркнула та.

– Красивое имя какое.

– Старорежимное!

– Какое ж оно «старорежимное»? Венера – римская богиня любви и красоты, она при всех «режимах», голубушка, таковой и пребудет. И при князьях, и при императорах, и при генеральных секретарях.

– Да и неужто какой-нибудь Даздрапермой лучше было бы? – искренне удивился Мишель.

– Да уж все лучше, чем Венерой! Меня в школе «венькой» дразнили. А кто такие «веньки», вы знаете, товарищ полковник?

– Не знаю, – покачал головой Мишель.

– Венерические – вот кто! Сифилитики! – сжала она кулачки от ярости.

– Так это дураки всякие необразованные болтают. Тебе-то зачем на них внимание обращать, Венера?

– Коригиной зовите лучше, товарищ полковник. Задание-то я как, выполнила?

– Выполнила преотлично, – кивнул Феодор Кириллович. – Только нам вот теперь знать нужно, как именно ты это сделала?

– Именно что?

– Заставила всю фашистскую магическую снасть тебе ответить. На твой зов откликнуться.

– Н-не знаю, – опустила голову Венера. – Старалась увидеть их всех. Просто увидеть. И чтобы они все бы сдохли. Чтобы их ветром ли, бурей ли, снегом ли аль дождем в Днепр бы смыло, и чтобы он тогда бы кровью потек.

– Ага! А как ты это делала, значит, сказать не можешь, товарищ Коригина?

– Не могу, – огорченно покачала она головой.

– А не против ли ты, – вступил Игорь Петрович, – чтобы мы тебе слегка помогли? Помогли бы понять, как именно ты все это делаешь? А то нам из штаба армии про тебя бумагу прислали, мол, есть такая в сто двадцать шестой дивизии, самородок, из партизан. Нигде не училась – верно?

– Как это «нигде», товарищ полковник? Я комсомолка, я школу закончила, в ФЗУ начала, а тут немцы пришли…

– И ты, значит, осталась на оккупированной территории?

– Угу, – горестно кивнула она. – Но я не просто так! Я с фрицами не якшалась, не то что некоторые!

– И про это знаем, – пошелестел бумагами из планшета Игорь Петрович. – Была в комсомольском имени Тараса Шевченко городском партизанском отряде. Диверсии, покушения…

– Угу! – гордо вскинула она голову. – А фрицы так ничего и не заподозрили!

– Да, так и не заподозрили, что у них под носом дикий маг орудует… Наверное, на ундин думали. Или на мавок.

– На мавок? – захлопала она глазами. – То ж суеверия поповские! Нет никаких мавок, их царские маги придумали, чтобы трудовой народ в покорности держать! Нет мавок, а есть только эти, как их, флуктуации некротические… Не смейтесь, товарищ полковник, я учусь еще только! Книги читать начала, про магию то есть!

Полковники выразительно переглянулись.

– Молодец-молодец, придумали мавок царские маги, только ты не волнуйся. В общем, дикая у тебя магия, товарищ Коригина, никаким правилам не подчиняющаяся. Вот и надо нам, сотрудникам спецотдела при штабе фронта, с тобой разобраться. Чтобы решить, как и где ты, товарищ Коригина, лучше всего сможешь Родине помочь.

– А, ну, так если нужно… – Она по-прежнему глядела на них затравленной зверюшкой.

– Будет немного неприятно, – предупредил Феодор Кириллович.

– А… а больно сильно? – вдруг жалобно и совсем по-детски спросила она. – Я просто боли боюсь ужас как. Пока наши не пришли, загадала специально, наговор бабкин взяла, на себя приспособила – коль схватят меня, так чтобы сразу… и всех фрицев бы с собой захватить. Не выдержала б я пыток, знаю, не по-комсомольски так говорить, но не выдержала бы…