Игорь Резун - Мечи свою молнию даже в смерть

– Ну да. Классическая схема. Придумана то ли Зиной Тапочкиной, то ли Бородой [22]… сейчас не помню, – пробормотал Медный.

Полковник улыбнулся.

– Вы знаете, как-то любимый наполеоновский маршал Мюрат проиграл, причем совершенно бездарнейше, одно из сражений в Северной Италии. Маршал был в страшном гневе, но гневаться он мог лишь на себя. И вот что Мюрат сделал… Он стал на закате у стены монастыря и приказал отборным солдатам расстрелять свою тень! Тень на стене была изрешечена. А на следующий день военная удача вновь вернулась к Мюрату и больше не оставляла его. То есть тут – та же технология.

Медный даже остановился.

– То есть вы хотите сказать, что у вас тоже есть тень, ответственная за поражения?!

Заратустров молчал. По дороге к нему, дерзко разворачиваясь через осевую, подлетел «Москвич». Медный ухватил полковника за черный рукав.

– То есть… мы ее РАССТРЕЛЯЕМ?

Полковник повернул голову, улыбнулся и приложил палец к губам. Потом поинтересовался:

– Доедете? Ну и славно… Ждите инструкций, Андрей Юрьевич!

Медный хотел что-то сказать, но так и застыл: на полочке машины – за задним сидением, он увидал толстую русую косу, массивную, как колос. А Заратустров захлопнул дверь, и было слышно, как он сказал пухлогубому парню, сидевшему за рулем:

– Поехали, Лизанька… на Базу!

«…запрос конгрессмена Дегетте в Конгрессе США наделал достаточно много шуму. Мэри Дегетте взялась защищать права небольшой диаспоры потомков индейских племен гольдов, живших в начале века на территории от современной Чукотки до русского Салехарда. Представители племени утверждают, что их предки перебрались по льду Берингового пролива в США в тридцатые годы, спасаясь от репрессий коммунистического НКВД. На этом основании глава общественной организации „Гольды“, которую поддерживает Дегетте, заявил о готовности подать иск против российского правительства и потребовать моральную и материальную компенсацию за массовый геноцид своих сородичей. Как утверждает Дегетте, ознакомившись с предоставленными документами, в 1936 году в заполярной тундре было уничтожено около сорока духовных вождей гольдов – шаманов, бежавших из гулаговского заточения… По преданиям стариков племени, не помогла даже помощь индейского божества Эрлик-хана, к которому взывали шаманы… Командовал операцией некий русский командир Бабушкин…»

Кристи Мак-Кормик. «В тисках советского колосса»

Los Angeles Times, Лос-Анджелес, США

Тела Вано и Резо с некоторых пор отзывались на любое движение мира тяжкой физической болью. Столкновение простых грузинских торговцев с простыми русскими сантехниками оставило на внешности первых глубокий след: перебитый нос Вано украсился пластыревыми нашлепками, а выбритую голову Резо пересекли два шва, которые накладывал хирург почти без анестезии, пока Резо, матерясь, дул крепчайшую чачу. Это событие существенно изменило и душевное состояние Одинаковых. Со свойственной их примитивным натурам горячностью они решили: кровь должна быть отмщена!

– Резать надо! – мрачно сказал Вано.

– Са-авсэм резать! – согласился Резо.

«Резать» они решили, конечно, Ирку, не боясь уголовного преследования, ибо в их понимании зарезать недостойную женщину, моющую подъезды, было делом почти что богоугодным. Тем более что она – воровка, укравшая у них цветы.

На этот раз грузины обложили квартиру Ирки по всем правилам профессиональной слежки, хоронились в кустах и тщательно исследовали ее маршруты. Теперь они уже выстроили план, согласно которому Ирку следовало подловить в каком-нибудь месте, которое четко гарантировало бы отсутствие посторонних лиц, трахнуть и зарезать. Впрочем, что сделать сначала, а что потом, – единого мнения у Одинаковых так и не сложилось. Сидя в душном, воняющем кошками подвале соседнего с Иркой дома, они не спускали глаз с желтой, разлохмаченной хлопаньем двери ее подъезда. Однако Провидению было угодно и в этот раз спутать Одинаковым все карты…

Накануне вечером Ирке позвонила тетка, которая жила в Рубцовске одна, но умудрялась по полгода работать проводником поезда Новосибирск – Адлер. Когда она приезжала в свой Рубцовск в отпуск, то изнывала от приступов чадолюбия и стремилась щедро поделиться нерастраченным запасом фруктов. Поэтому и в этот раз тетка, кстати, носившая в кармане удостоверение казачьего старшины Войска Алтайского, суровым тоном объявила: