Сергей Попов: Небо цвета крови

— Потрошители… — с холодом проговорил я, провожая волков серьезным взглядом, — …не оторвется от них — надо выручать… — вздохнув, прибавил: — Черт, как не вовремя-то, а…

В три прыжка забрал свою винтовку, снял с предохранителя, переводя в боевой режим, покидал книги в рюкзак и, забросив за спину, — опять к окну, громко окликая незнакомца:

— Эй, ты!.. Ни в коем случае не сбавляй ход!!. Слышишь!.. Не сбавляй ход — догонят же!..

Не знаю, расслышал меня или нет, но бег он тем не менее не замедлил — выходит, кричал не зря. Зато на мой голос живо среагировали три потрошителя и, почти одновременно отколовшись от общей группы, понеслись в сторону дома, прекращая преследование человека. А вот остальные два волка как мчались за ним, так и продолжали мчаться, даже не подумав замедлиться, чтобы узнать, кто это и откуда кричал, — слишком силен голод, охотничий инстинкт, неумолимо толкающий в погоню за жертвой.

«Влип ты, Курт, как же ты вли-и-и-ип… — мысленно отругал себя, — нашел приключений на жопу…»

И, натянув очки, — подрегулировал кратность, взял на прицел самого быстрого потрошителя, почти уже настигшего убегающего, задержал дыхание и плавно нажал на спуск. Хлесткий хлопок резко дал по ушам, на подоконник упала гильза, звякнула об пол, в воздухе запахло порохом. Сбитый с лап волк кувыркнулся на бок, завыл так, что у меня кровь застыла в жилах, и мешком повалился на зеленоватый снег, загребая когтями и обрывком хвоста, напоминающим скорее расползшуюся веревку. Второго пуля смертельно ударила в морду, потрошитель подкосился, влетел на скорости в сугроб, пропахал клыками лед и затих, навсегда отпуская свой двуногий обед. Однако такой стрельбе, какой без лести могли позавидовать даже бывалые охотники, мне порадоваться не удалось — оставшиеся три потрошителя вплотную подошли к дому и стали для меня недосягаемыми. И только одно успокаивало — тот, ради кого я, по сути, пожертвовал собой, остался в живых.

— Господи, что же теперь мне-то делать?.. Куда бежать?.. — пугливо протараторил я, обшаривая глазами комнатушку, где, по всей видимости, предстояло держать оборону. — Хотя куда тут бежать-то? Либо под кровать лезть, как дитя малое, либо в окно прыгать — вариантов немного.

Непроизвольно глянул в него, где сразу заметил незнакомца. Он уже никуда не бежал, а лежал, немощный, на зеленовато-буром снегу, держась за растерзанную руку, постепенно пачкался пеплом.

«Не больше получаса у него, — решил я, — дольше не протянет — крови много потерял, да и пепел в рану попасть может…»

Р-р-р…

Между тем со стороны первого этажа слышались грозные рыки волков и грохот хрустящего под мощными лапами льда и мусора. Этот шум единовременно сливался в жуткое эхо, отпрыгивал от бетонных стен.

Положив винтовку на журнальный стол — подскочил к гардеробу, на голову превосходящему меня по высоте, и стал сдвигать к двери, чувствуя, как мокнут от ужаса ладони.

Р-р-р!..

— Только бы сил хватило… — с надеждой проговаривал я, — иначе… все — загрызут…

Наигравшись с одноногой куклой в грязном платье, Клер отложила ее к остальным игрушкам, достала из корзины обгоревшую раскраску, надломанные цветные карандаши и принялась зарисовывать мультяшного мышонка, наполняя картинку недостающими цветами. Но уже через несколько минут это занятие ей наскучило, она убрала все обратно, обулась в маленькие туфельки и, открыв дверь, вышла на кухню, где мама резала мясо к обеду. Заметив Клер, Джин обернулась, сдержанно улыбнулась, маскируя тревогу, и позвала к себе:

— Доченька, иди сюда, — сделала пригласительный жест, отходя от стола, — вместе готовить будем.

— Что-то вкусненькое? — хитрым голоском спросила Клер, встав рядом с матерью. В глазках зашевелился интерес, детское любопытство, а от вкусных запахов, овеявших всю кухню, разгулялся аппетит. — Да, мам?

Джин вытерла руку об затасканный до дыр фартук, приобняла дочь, ответила:

— Супчик мясной, как ты любишь, а еще салатик хочу сделать.

Клер оживилась, заюлила, заглянула на стол — там лежали три скудных бледненьких помидора, два тоненьких огурчика — скромный урожай, выращенный в теплице поистине титаническим трудом матери.

Заметив, куда смотрит дочурка, Джин предложила:

— Ну что, порежешь овощи? Только кожуру не забудь снять с огурчиков, хорошо?

— Хорошо, мам!

— И осторожнее — не порежься! — предостерегла та и, перед тем как вручить маленький нож, напомнила: — Ножичком на себя, на себя аккуратненько…