Владимир Васильев - Письмо из Шамбалы

И тут Зайчик-цзы (слышу-слышу его голос, его интонации!) изрекает постулат, очевидный для нас и столь трудно воспринимаемый человечеством: «Люди, у которых есть что-то святое, всегда сумеют понять друг друга».

Беда в том, что у разных людей святое разное: баобабу очень трудно понять сибирского кедра…

«На этом кончается семейное предание и начинается мировая история». Разумеется, альтернативная по Зайчику-цзы. Но наш Израиль и зайчиков Иерусалимский Улус оказываются географически на одном месте.

Показательно, что Моисей Рабинович, следуя своей идее «консенсуса религий и их духовного единства» принял православие, женившись на православной, и взял при крещении имя Нил в благодарность Египту, где стал народом ютайский народ. Конструктива благодарность и разрушительна злопамятность.

И все дальнейшее действие происходит на фоне празднования шестидесятилетия образования Иерусалимского улуса. И действие это чрезвычайно серьезно.

Во-первых, из музея физики был похищен прибор «Снег», позволяющий с Земли превращать космический объект, например, астероид, в микроколлапсар, преобразуя его вещество в вакуум. Считалось, что этот прибор был уничтожен похитителем, но было обнаружено, что его однажды привели в действие, аннигилировав кусок «космического мусора» на орбите.

Во-вторых, Мордехай Ванюшин, гениальный физик, создатель ордусской водородной бомбы и основной создатель этого прибора, сам ютай по матери, активно занимается антиютайской пропагандой, что для Ордуси само по себе нонсенс, вернее, вопиющая несообразность. Не то несообразность, что ютай против ютаев пошел, а то, что, вообще, кто-то принялся выделять и поносить другого по национальному признаку. Это уж точно по профилю Богдана Руховича. Явное нарушение человеколюбия и Принципа Золотой Середины.

В-третьих, Багатур Лобо потерял возможность быть рядом с любимой, как он понял, навсегда. И рухнул в пропасть распада личности, что привело к отстранению его от профессиональной деятельности. Отстранение было настолько сильным ударом, что Баг очнулся. И на первый план выступил, пожалуй, самый обаятельный и привлекательный герой эпопеи — Судья Ди. И проблема продолжения его, как выяснилось стараниями сюцая Елюя, высокопородного кошачьего рода. На уровне кошачьего князя.

Для утопии Зайчика-цзы показательно, что дело об исчезновении изделия «Снег» было поручено не силовым ведомствам, а минфе по этическому надзору Богдану Оуянцеву-Сю. Причем, в неофициальном порядке. Дабы ситуация была разрешена не силовыми, а этическими методами. Максимально человеколюбиво. Нетрудно представить, как бы подобная ситуация решалась в нашем мире!.. Далеко занесло Зайчика в его утопию!.. Однако не нам сомневаться в его мудрости, ибо своей нам не хватает, чтобы разумно справляться с проблемами своего мира. Мир Зайчика-цзы не без серьезных проблем, но они решаемы. И серьезность их такова, что возник сильный соблазн констатировать прощание «евразийской симфонии» с утопией, однако соблазны существуют для того, чтобы их преодолевать и в том обретать самоуважение.

Вполне реалистично звучит «веское слово» тамошних государств: «Звезды подождут, а бомбы — нет». И в Ордуси создается водородная бомба, пусть в ответ на успехи «варваров», но и в нашей реальности атомная и водородная бомба были созданы в ответ, хотя наша реальность явно не утопична, а вполне антиутопична. И в нашей реальности «новоиспеченный сюцай физики» (как в анекдоте: «Аспирант? Нет, академик!..» Императорское слово — закон) сказал решающее слово в создании водородной бомбы. Прискорбное сближение двух столь разных реальностей. Но в утопии происходит невозможное для нашей жизни: перед испытанием бомбы люди всеми силами пытались прогнать с него всякую живность. Хоть и вотще, но нам бы это и в голову не пришло. Людей-то сколько загубили. Единственное оправдание — в полной мере не представляли последствий радиоактивного заражения. Второе оправдание мира нашего, что и наш «отец водородной бомбы» делал все возможное и невозможное для запрещения человечествогубительного, а то и планетогубительного оружия. И хотя, казалось бы, «один в поле не воин», но в обоих мирах они добились своего. И в обоих мирах, что еще прискорбней их сближает, «в каждой стране — своя история человечества… Для каждой страны лишь она сама — светоч разума и добра, никогда она ни на кого не нападала и всегда лишь защищалась от гнусных, подлых, вероломных захватчиков. Подобный подход непоправимо разобщает народы. Именно он консервирует на вечные времена недоверие, страхи, вспышки немотивированной агрессии»…