Сергей Шведов: И ощутить шляхетство как блаженство

Дедок спросонку не поверил ушам своим. Заикастый диктор за кадром заговорил точь–в–точь, как магистр белой и чёрной магии.

«…лютичи, предки литвинов, — самый мужественный и самый воинственный народ в истории. Только смешение с поганой славянской кровью и принятие языков этих расово неполноценных этносов (русских и поляков) поколебали неодолимый прежде дух гордых потомков небесных властителей вселенной».

Вот это уже веселей и понятней — дадим в морду пшекам и пустим кишки москалям! Старческую дремоту как рукой сняло.

Экран монитора потемнел, как звёздное небо, а звёзды завертелись круговоротом, словно их утягивало в космическую «чёрную дыру». Потом экран взорвался ослепительным сиянием, как будто нарождалась сверхновая звезда. И в бесконечной перспективе расходящейся вселенной появились очертания человека в белом балахоне с вышитыми магическими знаками. Его плоская лысина сверкала, как жёлтое угасающее солнце, а седые космы, обрамлявшие её, ниспадали на плечи очёсами козьей шерсти. Под сплющенным у висков узеньким лбом лихорадочно подрагивали прямо поставленные, глазки, утопавшие в глазницах. Сплющенный тонкий носик, похожий на узкий клюв нырковой уточки и почти безгубый плотно сжатый рот… неужели?

Старый Наносёнок чуть не выпал из кресла–качалки, едва подхватив компьютер на лету. Как же он не узнал сразу по голосу? Это был не просто заикастый и гундявый историк, а сам магистр белой и чёрной магии пан Лешек Зыгмунт Шкрабачёс.

Маг воздел руки крабьими клешнями и заговорил утробным голосом, похожим на гул труб похоронного оркестра: «Нет судьбы иной, кроме той, что мы творим сами, братья литвины! Выбор за нами, за нами и победа, что бы там ни шипели пшеки, дзекали и цекали бульбаши, гоготали хохлы и акали москали. У них нет будущего. С запада накатываются Содом и Гоморра европейских пидорасов. Славные моджахеды исламского джихада режут наших врагов с востока. Наступит время, когда слова «Рус» и «Лях» уже нельзя будет найти ни в одном словаре. Никогда больше не вернется время пястов и ягеллончиков, довмонтов псковских, мининых и пожарских, хмельницких и всяких там наливаек. А зловредная книжка «Тарас Бульба» будет запрещена, как «Майн Кампф», чтобы предательский Гоголь из рода литвинских шляхтичей Яновских никогда больше не мутил светлые головки нашим деткам».

Человек в шёлковом балахоне отвернулся и вмиг пропал из виду, как фокусник в цирке. На экран выплыла карта с подпись: «Królestwo Polskie i Wielkie Księstwo Litewskie». Затем на златотканой ленте побежал девиз: «Si Deus Nobiscum quis contra nos — Если с нами Бог, то кто против нас?» и на карту лёг злачённый крест. И вдруг территории Польши, Украины, Прибалтики и России поблекли, как в дымке, а на карте пожаром запылали красные буквы «Litwa». Почернели в пламени пожара Прибалтика и Польша, Беларусь и Украина с Молдавией. Выгорели земли Пскова, Смоленска, Брянска почти до самой Москвы и весь Северный Кавказ до Каспийского моря. На пепельном пятне меж трёх морей лишь высился обугленный крест, теперь похожий на рогатого идола, вырубленного из ствола дуба.

Наносёнок утёр рукавом слезу, громко хукнул в сторону и до дна накатил–таки бокал родимой дымки, выгнанной в еловом лесу за Передерней.

— За победу нашей крови!

Потом наморщил тонкий носик, поёрзал в кресле и с шумом выпустил газы от торжества победного удовольствия.

Конец