Владимир Круковер - Двойник президента России

В это время встал на колени раненый качок. Тот, что с редкими усами. По его плечу, возможно, текла кровь, но ее не было видно из–за идентично цветовой гаммы пиджака. Это был настойчивый хулиган, настоящий новый русский: он двинулся в сторону нового противника, преодолевая боль от раны. Но ресторанный столик он преодолеть не смог. Они совместно довершили начатое супом. Стрелок взвыл, как движок «запорожца» на морозе.

Мои ноги окончательно ослабели. Я осторожно положил телефонную трубку на рычаги, отметив, что она продолжает разговаривать, забавно картавя. Я опускал эту тяжеленную трубу и она тянула меня за собой.

И тут, наконец, появилась охрана…

Идиотизм ситуации, в которую я попал (лучше применить глагол: «угодил!»), заключалась в том, каким образом я снял номер в «Ярославской». Где, кстати говоря, снять номер почти невозможно. Как и в остальных, относительно дешевых, гостиницах в районе ВДНХ.

Провернув афёру с квартирой, я стал дон ельзя самоуверенный и эта самоуверенность, как повязка камикадзе, открыла для меня новые возможности. Я просто светился отвагой

человека, которому нечего терять, был остроумен, изыскано нахален и улыбчив. Мое состояние неведомым путем воздействовало на окружающих: в метро никто не заступал мне дорогу, поезда подходили тот час, контролерша не спрашивала пенсионное удостоверение (которого у меня и не было, хотя я шел напролом, минуя турникеты), а портье некоторое время смотрела на меня, клиента в фиолетовой гавайке и вызывающе яркой куртке, стоящего напротив таблички: «Свободных мест нет» и хладнокровно спрашивающего «приличный одноместный номер желательно в этом, а не дворовом корпусе, не выше третьего этажа», а потом вздохнула, так и не определив статус уверенного пожилого клиента и, решив не рисковать, отдала номер не доплатившего за наступившие сутки (но не съехавшего официально) журналиста.

Ну, что этот журналист исчез не случайно, догадаться не трудно. До сих пор не знаю, что и как, кому он насолил, но он был обречен, если бы не смылся, о чем, наверняка знал, а я, матрешка дурная, оказался на его месте и, вдобавок, перехватил его работу для газеты.

Так что, ответив на вопросы следственной группы и пообещав позвонить, если еще что–нибудь вспомню, я срочно съехал с гостиницы и отправился на поиски нового пристанища. Причем, съезжал я своеобразно. Так как номер был разгромлен и, как выяснилось пару часов спустя, не по моей вине, то администрация гостиницы предложила мне переехать в другой номер и бесплатно поужинать в их ресторане за беспокойство. Я подумал, сказал, что не хочу больше рисковать, и потребовал компенсировать мне моральный и материальный убыток деньгами.

— Какой материальный! — взвилась администраторша. — Пострадало наше имущество.

— Я из–за этого бардака пропустил важную встречу, — спокойно сказал я в духе английского букмекера, — потерял из–за этого гонорар. Я, видите ли, главный редактор крупного издательства.

Мы поторговались. Во время торговли я рассказывал о том, как компенсирую убыток, «продав» всю эту историю на НТВ или другую программу, а она клялась, что отель едва сводит концы с концами. И все же пять дубовых тысяч я из нее вышиб. После это я сложил вещи в спортивную сумку, проверил на всякий случай ящики стола и тумбочки — не забыл ли чего, — в одном обнаружил хорошую кожаную папку, которую прихватил с собой (по инерции). Во время моих сборов администраторша стояла в дверях и смотрела на меня, будто Кашпировский в юбке.

Теперь я поступил проще — поехал на ярославский вокзал и потолкался на перроне, где имелись люди с табличками в руках. На одних табличках сообщалось, что меняется любая валюта на любую другую, особенно напирали на украинские гривны. На других владельцы предлагали жареных кур с молодой картошкой и напитками. Слово «напитки» было выделено, что пассажир не подумал сдуру, что ему предлагают прозаическую минералку. Третьи табличники обещали «прекрасное временное жилье со всеми удобствами, недорого, с регистрацией и без оной». Уже третий московский пансионатор меня устроил. Однокомнатная квартира в Столярном переулке, напротив Краснопресненской бани. Самый центр. И от метро в двух шагах. Просил он по тридцать долларов в день, но я согласился. И поехал с ним, и осмотрел квартиру, где из удобств были стол, два стула, ветхий диван с лоскутным одеялом и двухкомфорная газовая плита образца 905 года, и заплатил за три дня, и позволил списать данные паспорта, и в свою очередь списал его данные (он и в самом деле был тут прописан, а сам жил у брата), и получил ключ, и договорился ждать его утром через три дня, чтоб продлить или съехать.