Дмитрий Савельев - Экстрим

Майк распахнул дверь и увидел лицо. Вытаращенные глаза с любопытством разглядывали Майка, а под лицом… Под лицом были довольно мускулистые плечи, гибкий торс молодого мужчины и задница, обтянутая спортивными шортами. Лицо засмеялось в коротко подстриженную бородку, и гость стал поворачивать тело, чтобы оно оказалось в правильном положении относительно лица.

– Что, вставило? – хихикал визитёр. – Мне и самому вставило, когда себя таким в зеркале увидел! Мне на сто восемест градусов башку вывернуть – раз плюнуть. Шейные позвонки разъединены на фиг! Тебя как звать?

– Майком.

– Я Колян. – Молодой человек энергично пожал Майку руку. – Прикинь, вылезаю в очередной раз из своего бунгало и вижу твою хату неподалёку. Зашибись!

Колян ввалился в Хижину и осмотрелся.

– Поездами увлекаешься? А я себе мотиков наделал! Спортбайки, «харлеи», классика, полицейские, чопперы, старые советские, эндуро – все, какие бывают…

– Ты давно здесь? – поинтересовался Майк.

– Ты спрашиваешь, сколько раз взошло и опустилось за горизонт солнце с тех пор, как я кисну здесь? – саркастически осведомился Колян. – Ни разу!

– Ну а чисто субъективно?

– Субъективно я здесь очень долго, братан, непростительно долго. Сто раз просил солнце вернуть меня обратно, а ему хоть бы хрен. А ты просил?

– Как-то не пришло в голову. А может, чувствовал, что это бесполезно…

– Милое креслице. А гостям у тебя здесь есть, куда ж…у кинуть?

– Сейчас попрошу. – Майк направился к двери.

– Закажи шезлонг, что ли. Стой! Как думаешь, он мне на башку не плюхнется?

– Сейчас проверим, – засмеялся Майк.

Когда он вернулся, Колян сообщил, что два сложенных шезлонга появились из воздуха у стены. Они вытащили их на Пустошь, разложили и стали беседовать так, будто знали друг друга тысячу лет. Быть может, так оно и было?

– Ты чего чёрный такой? – стебался Колян. – Отелло хотел сыграть? Не похож! Тебе бы ноздри расширить и губы вывернуть, вот тогда сошёл бы за черномазого.

– Зато у меня шея не птичья! – улыбался Майк. – Интересно смотреть на свою задницу с той стороны?

– Скажи честно, Микаэлло, есть какие-нибудь идеи, как отсюда вырваться?

– А надо ли?

– Не, ну ты загнул! Небось, как я, со скуки подыхаешь!

– А мне на Земле не намного веселее было.

– Ты чё, дворником работал?

– Я вообще ещё не работал. А ты чё делал? По миру ездил и чужие бабки прожигал? Что в твоём понимании «весело»?

– Да, кажись ездил, а куда и зачем не помню. Помню Рио… Гигантский Иисус с пустыми незрячими глазами, жара, мулатки в бикини… Помню Лиссабон… Там такие улочки маленькие, и трамвайчики по ним ездят допотопные, смешные… А какие девчонки были в Малаге! Я снимал их по две шлюхи за раз…

– Да иди ты со своими девчонками! У меня тут вообще не стои́т, что бы я себе ни представлял…

– Аналогично, – скривился Колян. – Вот поэтому и надо из этого тухляка выбраться, сечёшь? Я в одиночку не смог придумать, как. Но теперь-то нас двое! Одна голова хорошо, а две – мутант! – Колян опять заржал.

– Может, для начала надо вспомнить, как мы здесь оказались?

– Блин, я когда начинаю вспоминать, башка раскалывается, как ненормальная. Типа, я работал… Да, блин! Я работал! А эти козлы меня схватили и поволокли! Какого хрена! Киллеры недорезанные!

– Успокойся! – закричал Майк, видя, что у товарища начался припадок. – Успокойся! Ну их на хрен!

Колян свалился на каменистую землю и обхватил себя руками.

– Нет, я вспомню! – закричал он. – Помоги мне! Задавай наводящие вопросы!

– Кто тебя схватил?

– Убийцы хреновы! Киллеры!

– В белых халатах?

Колян выпучил глаза.

– В белых халатах! Да!

– Так это ж врачи были. Они тебя спасали, дурик!

– А ты откуда знаешь? – Колян медленно уселся в шезлонг.

– А чё тут думать? Ты же в сказки загробные не веришь, как и я? Ну, значит, мы с тобой оба в коме. А кого ты мог видеть перед комой?

– Блин, кажется, я шею сломал, – обречённо вздохнул Колян.

– Ну, всё сходится. Подожди, а со мной-то что?

– Скажи честно, братан, ты русский?

– Ну.

– Посмотри на себя! С трансформатором не баловался, а? В грозу по полю не разгуливал?

– Ё-о-о!

– Вот тебе и «ё»! Шарахнуло тебя и обуглило малость, сечёшь?

– Так то там, а почему я здесь обугленный?

– Фортель сознания. Последнее, что запомнил перед комой.

– И как нам отсюда выбраться?

– Захотеть, наверное, всей душой. Медсёстры забе́гают, как в кино. «Профессор, профессор, кажется, пациент выходит из комы!» А сможем мы друг друга там найти?