Дмитрий Шатилов: Изобретатель смысла

© ЭИ «@элита» 2014

Свой некролог, напечатанный на последней полосе «Голоса Новой Трои», Гиркас показал мне, когда мы сидели за столиком в кафе «Песнь храбрых». Располагалось оно на углу улицы Памятной – центральной улицы кантона Новая Троя, а сам кантон, словно крохотный прыщик, лепился к боку Тразиллана – планеты, колонизированной его величеством Человеком два с половиной века назад.

Тразиллан лежит в стороне от торговых путей, и Гиркаса всегда злило, что мы, по сути дела, живём в самой настоящей провинции. Он-то, будучи Дун Сотелейненом, претендовал на роль прямо космическую, а между тем всей цивилизованной Галактике мы, тразилланцы, даже теперь известны лишь тем, что ни с того ни с сего объявили войну колыбели человечества, Матери Земле.

О, для нас это должна была быть славная война, быстрая и победоносная! Покончив с ней, мы рассчитывали как следует насладиться жизнью: усесться в плетёные кресла, взять бокалы вина и предаться воспоминаниям о выигранных битвах и погибших товарищах.

В некотором роде так и вышло. Не знаю, как другие, но мы с Гиркасом – два молодых человека, по разному пережившие эту кровавую кашу (я, бывший корреспондент «Голоса Новой Трои», он, единственный на планете Дун Сотелейнен) – сидели в кафе и вспоминали без конца. Перед нами стояла бутылка вина, и война с Землёй уже неделю как кончилась.

Кончилась победой Земли.

– Ну не идиоты ли? – развёл руками Гиркас, когда я дочитал его некролог. – Будь я живой, чёрта с два они бы про меня так написали!

Возмущало его, главным образом, следующее:

Высочайшим достижением Гиркаса на посту Дун Сотелейнена, было прекращение конфликта, известного как Торакайская бойня. Крупнейшая конгарская война за всю историю Тразиллана продолжалась почти пятьдесят лет.

В тот славный день Гиркас явил всё лучшее, что вложила в него родная земля: стойкость, верность убеждениям, твёрдость жизненной позиции и присущий всем новотроянцам непреходящий оптимизм.

Что до меня, то я не видел в этом отрывке ничего необычного. Это было вполне в духе «Голоса»: всё для благородных мертвецов и ничего для презренных живых. Я промолчал, и, не дождавшись ответа, Гиркас вновь наполнил кружки.

Вокруг нас цвело тёплое весеннее утро, и от новеньких клумб пахло свежей землёй. За соседним столиком ожидал заказа землянин с заспанным лицом, судя по форме – сотрудник Ремонтного корпуса. В коротких пальцах он крутил четвертак, и, глядя на то, как ловко он управляется с монетой, я вдруг вспомнил, как мы, «тыловые крысы», делали ставки на то, кто победит в войне – Земля или Тразиллан.

Будучи патриотами, почти все мы ставили на Тразиллан, и только один поставил на Землю, и поставил по-крупному. «Нет, ну я же хочу выиграть», – сказал он тогда. В порыве негодования мы чуть не избили иуду, но, поостыв, решили ограничиться презрением. Таких людей обычно наказывает судьба – случилось так и на этот раз. Земля победила, и он явился получать свой выигрыш – целый мешок бесполезных новотроянских драхм, который в пересчёте на земную валюту стоил всего четверть цента.

– Достойная награда за предательство, – сказали ему мы – гордые, смелые, свободные люди.

И никто не спросил себя: а где была наша верность Отечеству, когда следовало встать во весь рост и крикнуть: «Прекратите эту бессмыслицу!»?

Бессмыслицу, это точно. Я хорошо помню, как Тразиллан объявил Земле войну – на заседании Консультативного совета, где и произошло это событие, я присутствовал в качестве корреспондента «Голоса Новой Трои». Едва члены Совета закончили обсуждать верительные грамоты земного посла, как спикер Аякс (в год его рождения жива была мода на греческие имена) потянулся, откашлялся и тихим голосом сказал:

– Война, господа, вот что я предлагаю. Может быть, земляне действительно явились сюда с мирными намерениями, но что это меняет?

Думаю, никто из членов Совета, за исключением перфекты, не удивился тогда этому заключению. Все они знали, что войной, в конечном счёте, всё и кончится, знали уже тогда, когда радары Арка зафиксировали присутствие на орбите Тразиллана земных кораблей.

Сегодня, глядя, как улицы Новой Трои обрастают магазинчиками, в которых хозяйничают словоохотливые земляне, я склонен полагать, что война началась потому, что мы заранее сделали гигантский скачок от нейтралитета к прямой враждебности, минуя период сотрудничества – и ту же умственную операцию проделали на Земле. Война началась потому, что не могла не начаться.