Джеймс Баллард: Высотка

На расстоянии протянутой руки над Лэйнгом нависла безукоризненная фигура состоятельного торговца произведениями искусства — лацканы смокинга колыхались, как усталые кузнечные мехи. С двух флангов его сопровождали две средних лет женщины — жена маклера фондовой биржи и жена светского фотографа; они неодобрительно уставились на белый спортивный костюм Лэйнга и его тенниски.

Лэйнг подхватил чехол для ракетки и сумку с полотенцем, однако путь к лестнице перегородили окружающие люди. Вся вечеринка сместилась, лишь официант одиноко торчал между баром и столиками.

Лэйнг перегнулся через парапет, впервые осознав громадное расстояние до земли. Его окружали тяжело дышащие соседи — они надвинулись так близко, что он чувствовал смесь ароматов дорогих духов и лосьона. Лэйнгу было любопытно — что именно они собираются делать; и в то же время он понимал, что в любое мгновение может состояться акт бессмысленного насилия.

— Доктор Лэйнг… дамы, пропустите, пожалуйста, доктора! — Похоже, в самый последний момент раздался уверенный голос, принадлежащий знакомой фигуре с ловкими руками и легкой походкой. Лэйнг узнал ювелира, жену которого он осматривал во время отключения электричества. Ювелир поприветствовал Лэйнга, и гости постепенно отхлынули, как статисты, переходящие к другой сцене, бездумно вернувшись к напиткам и канапе.

— Я вовремя подоспел? — Ювелир вглядывался в Лэйнга, словно удивляясь, как тот попал в частные владения. — Вы хотели поиграть в сквош с Энтони Ройялом? Боюсь, он решил отменить игру. — И, обращаясь уже не то к Лэйнгу, не то к себе самому, добавил: — Моя жена собиралась сюда. Вы знаете, с ней обошлись ужасно, словно звери…

Чуть дрожа, Лэйнг дошел с ювелиром до лестницы и обернулся на благовоспитанных гостей коктейльной вечеринки. Уж не придумал ли он сам неминуемое нападение? В конце концов, ну что они могли ему сделать — не бросить же через перила?

Продолжая размышлять, Лэйнг заметил знакомую блондинистую фигуру в белой охотничьей куртке — в пентхаузе, выходящем на северную сторону крыши, стоял Ройял, положив руку на гимнастический тренажер. У ног Ройяла лежала роскошная овчарка — вне всяких сомнений, главный пес в высотке. Ни капли не стесняясь, Энтони Ройял задумчиво разглядывал Лэйнга. На его лице, как обычно, застыла смесь высокомерия и неуверенности, словно он слишком хорошо представлял встроенные недочеты громадного здания, которое помог создавать, и готов был невозмутимо выслушивать любую критику, даже с помощью некоторой театральности — вроде белой овчарки и белой охотничьей куртки. Светлые волосы до плеч придавали этому пятидесятилетнему мужчине необъяснимо юный вид, как будто прохладный воздух высот каким-то образом хранил его от обычного старения.

Лэйнг, которого ювелир торопливо вел вниз, приветственно помахал, но Ройял не отреагировал. Почему он не позвонил, чтобы отменить сквош?.. Выходит, нарочно хотел, чтобы Лэйнг оказался на крыше в разгар вечеринки, — посмотреть, что будут делать гости.

Наутро Лэйнг проснулся рано, полный сил. Он чувствовал себя отдохнувшим, однако почему-то решил взять отгул: позвонил секретарше в институт и отложил вечерние занятия. Когда она посочувствовала и пожелала скорого выздоровления, Лэйнг отмахнулся:

— Да я не болен. Просто… кое-что произошло.

Но что? Озадаченный собственным поведением, Лэйнг бродил по квартирке. Шарлотта Мелвилл тоже была дома, причем в деловом костюме, хотя выходить, похоже, не собиралась. Она позвала Лэйнга на кофе, когда через час он пришел, рассеянно протянула ему бокал хереса. Вскоре стало ясно: она позвала его, только чтобы он осмотрел ее сына. Мальчик, по словам Шарлотты, неважно себя чувствовал и не хотел идти в школу на 10-м этаже. А младшая сестра жены пилота авиалиний с первого этажа отказалась с ним сидеть.

— Кошмар какой-то, всегда была такая отзывчивая, несколько месяцев я на нее полагалась. И как-то странно говорила по телефону — как будто увиливала.

Лэйнг сочувственно слушал. Не хочет ли она, чтобы он посидел с ребенком? Нет, похоже, об этом и речи нет. Играя с мальчиком, Лэйнг понял, что тот вполне здоров. Сын попросил маму отпустить его вечером в детский сад на 3-м этаже. Шарлотта, не раздумывая, запретила. Как и Лэйнг, она ожидала чего-то дурного.

Долго ждать не пришлось. После обеда начались новые провокации между враждующими этажами, заработала дремлющая механика разрушений и вражды. Происшествия были довольно вздорные, но Лэйнг уже понимал, что они отражают глубинные антагонизмы, которые все чаще прорываются на поверхность. Многие поводы были очевидными — жалобы на шум и неправильную работу коммунальных систем, споры по поводу лучше расположенных квартир (подальше от лифтовых холлов и технических шахт). Примешивалась еще и мелкая зависть привлекательных женщин, считающих, что они достойны этажей повыше — в этом распространенном веровании Лэйнг убедился лично. Во время отключения электричества восемнадцатилетняя жена модного фотографа с 38-го этажа подверглась в парикмахерском салоне нападению незнакомки. Видимо, в отместку на трех стюардесс со 2-го этажа напали несколько матрон с верхних этажей, под предводительством широкоплечей жены ювелира.