Джеймс Баллард: Высотка

Озадаченный неожиданным поворотом игры, Уайлдер перешагнул через тело, оставив кинокамеру у подножия лестницы. Поглаживая ушибленное плечо, он бросил пистолет, от которого зудела рука, и шагнул через стеклянные двери.

В двадцати ярдах от него в саду скульптур играли дети. Двери были распахнуты, и Уайлдер видел геометрические узоры игровых конструкций ярких цветов на фоне белых стен. Он помахал детям; хотя они ничего не замечали, их присутствие его оживило. Странный человек в шрамах и окровавленном смокинге, лежащий позади на ступеньках, просто не понял игры.

Мальчик лет двух, совершенно голый, бегал среди скульптур. Уайлдер быстро расстегнул изодранные штаны, и они упали к лодыжкам. Чуть покачиваясь, словно разучившись пользоваться ногами, голый Уайлдер побежал к своим новым друзьям.

В центре сада скульптур, у маленького бассейна, женщина разводила большой костер из остатков мебели. Сильными руками она поправляла тяжелый вертел из хромированной трубки от тренажера.

Уайлдер шагнул вперед, робко надеясь, что женщина заметит узоры на его груди. Пока он ждал, что дети позовут его играть, он заметил слева еще одну женщину — в платье до лодыжек и клетчатом фартуке; длинные волосы, убранные с сурового лица, были завязаны узлом на затылке.

Уайлдер застыл среди статуй, смущенный, что его не замечают. Среди статуй двигались другие женщины, захватывая Уайлдера в плотный кружок. Они словно явились из другого века или других мест — не считая солнечных очков, которые выделялись черными пятнами на забрызганной кровью терассе на крыше.

Уайлдер ждал, что с ним заговорят. Он радовался, что голый и что видны узоры на теле. Наконец женщина, сидящая у костра, оглянулась, и, несмотря на странный наряд, Уайлдер узнал свою жену, Хелен. Он чуть не бросился к ней, но был остановлен бесстрастным взглядом, скользнувшим по его тяжелым гениталиям.

Теперь он понял, что знает всех собравшихся вокруг женщин. На него без враждебности смотрела Шарлотта Мелвилл в шарфе, закрывающем синяки на шее. Рядом с Джейн Шеридан стояла молодая жена Ройяла — теперь воспитательница младших детей. Узнал Уайлдер и жену ювелира в длинном меховом пальто — ее лицо, как его грудь, было раскрашено красным. Оглянувшись через плечо — путь к отступлению отрезан, — Уайлдер увидел статную фигуру детской писательницы: она сидела у открытого окна пентхауса, как королева в павильоне. В безумной последней надежде Уайлдер решил, что, может быть, она ему почитает.

Дети в саду скульптур играли с костями.

Кружок женщин сжимался. Над костром появились первые язычки пламени, лак на старых креслах быстро занимался. Глаза за солнечными очками внимательно следили за пришлым мужчиной, словно напоминая, что тяжелая работа вызвала здоровый аппетит. Каждая что-то достала из глубокого кармана фартука.

В окровавленных руках сверкали разделочные ножи. Смущенный, но наконец счастливый, Уайлдер заковылял по крыше навстречу своим новым матерям.

Ужин был почти готов. Сидя на балконе 25-го этажа, Роберт Лэйнг шевелил золу костра из страниц телефонного справочника. Язычки пламени освещали соблазнительные плечи и грудную клетку овчарки на вертеле. Лэйнг раздувал пламя и надеялся, что Алиса и Элеонора Пауэлл, лежащие рядышком на матрасе, одобрят все, что он сделал. Он не забывал поливать жиром темную кожу овчарки, которую основательно нашпиговал чесноком и зеленью.

— Одно есть правило в жизни, — бормотал он про себя. — Чуешь запах чеснока, значит, все в порядке.

Наконец-то все устроилось, по крайней мере в данную минуту. Овчарка почти готова — большое блюдо, которое пойдет женщинам на пользу. Они обе в последнее время стали ворчливы из-за недоедания и от усталости даже не похвалили Лэйнга — с каким искусством и смелостью он поймал собаку, не говоря уже о непростой задаче свежевать и потрошить громадное животное. Женщины даже жаловались на нервный скулеж, пока Лэйнг торопливо листал страницы поваренной книги, найденной в квартире неподалеку. Он долго выбирал, как готовить собаку. По тому, как дрожал и скулил пес, он и сам оценил важность момента — словно понимал, что остался одним из последних животных в высотке и поэтому заслуживает особых кулинарных изысков.

Мысль о приближающихся неделях голода расстроила Лэйнга, и он подбросил в костер еще несколько страниц. Хотя на нижних этажах, возможно, и водилась дичь, спускаться его пока не тянуло. Отвратительная вонь от бассейна на 10-м пробиралась во все вентиляционные коробы и лифтовые шахты. Лэйнг лишь однажды за последние месяцы попал на нижние уровни — когда, как добрый самаритянин, помог Энтони Ройялу.