Михаил Сычев - Любовь и ее верный друг

Его детский интерес получил развитие в университете конструкторских разработок. Его навыки и креативность росли от курса к курсу, но внутри студенческого коллектива он держался особняком. Больше наблюдал, если надо ответить на вопросы одногруппников – отвечал. Но не более того. Если к нему обращались за помощью – он помогал бескорыстно. За этим крылся интерес к дальнейшему саморазвитию. Это свойство ценилось остальными ребятами, поэтому Ваню старались не трогать и быть с ним дружелюбными.

В дополнение к лекциям у него была своя тетрадь экспериментов, где он делал заметки по разным конструкциям, их свойствам, границам прочности и внедрениям разных новых конструкций в механизмы. Он будто менял все привычные основы, которые им прививали и по которым всё было устроено. На тетрадке была подпись «Ваня Чейнджер». Тогда он стал «Чейнджером» – меняющим основы. За такими людьми будущее, за ними надежда, бесконечно застрявшая между бетонных основ этого города.

А дальше необъятная свобода и зависимость от своих усилий, стараний, накопленного опыта – проявить себя, найти свое место. Ваню сразу взяли на работу. Завод электробытовых приборов. Сначала его свобода ограничивалась распоряжениями главного по его цеху внедрений, модификаций и разработок. Ведь надо с чего-то начинать. Мозг Вани впитывал новые интересные варианты, комбинации. Чейнджер проявлял себя потихонечку и схватывал быт цеха. Далее, поняв, что за любопытные и выгодные задумки здесь дают свободу действий, он начал реализовывать свои идеи, разработки. Тетрадь экспериментов обогащалась знаниями. Сначала эти идеи выдвигались робко, как бы невзначай. Да и правильно. Только начал работать, а уже выскакивает вперед. Он делал это внятно, терпеливо. И только после того, как к нему начали прислушиваться, он обрел свой вес в виде отдельной лабораторной комнатки, где мог свободно придумывать и экспериментировать над своими идеями. А они заключались в поиске путей создания вещи с эмоциями, вещи, способной чувствовать. Так на стене его кабинета рядом с плакатом микросхемы 8-битного картриджа появился плакат с девизом «Полезная, слушающая, понимающая». Именно эти три слагаемых он старался объединить для создания уникального продукта – эмоциональной вещи.

Всепоглощающий азарт Вани был его стимулом, его надеждой вписать своё имя в историю конструкторских разработок. Слава его пугала, он её не хотел. Поэтому запирался со своими идеями, ни с кем не советуясь. Для него важнее было поддержать дух экспериментаторства, остаться верным себе.

Надежда в себя была силой Вани и тут же его слабостью. Она снежным комом облепляла его, отрезая от всех остальных. Надежда стала одержимостью, которая металась в закрытой банке, не находя выхода.

На заводе в цехе внедрений, модификаций и разработок трудилось несколько групп. Они были коллективом, и действия их мозгов перемножались, давая большую отдачу и результат. Эти группы уважали Чейнджера за его талант и непоколебимость себе. Однако, подсмотреть или облепить его идеи они не стеснялись. Заходя к Ване за советом, они видели плакат и спрашивали о значении этих слов. Ваня был открыт и не замечал, что заражает мозги других групп своей навязчивой идеей, которая может принести хорошие дивиденды для всего завода. Все только и думали, как создать такую вещь. И ведь это должно быть самое простое, но полезное, самое простое, но убедительное, самое простое, но еще и понимающее. Сколько бумаги и мегабайт было испорчено и захламлено идеями, которые так и остались идеями.

Это продолжалось до тех пор, пока однажды Чейнджер, сам того не замечая, подал всем верную мысль. В одну из пасмурных недель рутины и неудач, в столовой во время обеда он гневно разговаривал со своими карандашами, безумно задавая вопросы, терзавшие его. Как же! Карандаши молчали, они не отвечали и были сломаны в щепки. Коллеги не без смеха глядели на эту ситуацию, пока одного не осенило: «А, что, если карандаши умели слушать и отвечать?»

Сказано-сделано. Тут и понимание, и вещь слушает тебя. А вот как быть с полезностью карандаша в мире гаджетов и пальцетыканий в экраны? Необходимо что-то для всех случаев жизни, что-то душевное, интимное, что способно уносить тебя от суеты, предварительно выслушав все твои расстройства. Необходимо то, от чего даже Святые Атомные Угодники бросали бы руки вверх и кричали: «Аллилуйя!».

И идея была найдена. Она была такая же вывихнутая, как и весь современный мир. За дурную славу завода не боялись. Ведь главное правильно подать эту идею и посыл. Смекалистые руководители завода приняли ее. Она им показалась чересчур выгодной, когда подсчет эффективности идеи сломал все границы.