Марк Вевиоровский - Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение

С этого же компьютерного адреса он отправлял свои работы заказчикам и вскоре Владик шутливо пожаловался Нике, что корреспонденция Гриши и для Гриши составляет основную массу информации на этом компьютере. Компьютер был связан с сервером через эфирную станцию космической телеметрии, и определить его истинное местоположение не представлялось возможным. По этому каналу к Интернету были подключены и другие компьютеры в городе. Мощный брандмауэр стоял на входе всех подключенных каналов, что не исключало установку соответствующей защиты на каждом компьютере.

Гриша послал Дрейзеру рисунок улыбающейся Верочки, и от того пришел восторженный ответ, предложение пристроить рисунок и еще через несколько дней проект контракта на дюжину подобных рисунков.

Молодые Свиридовы посоветовались, потом поговорили со старшими Свиридовыми, и Гриша послал в ответ предложение о серии из 24 рисунков под названием «Я расту».

Ответ пришел немедленно с заверенной электронной подписью и соответственно увеличенной суммой гонорара, которую Уля все еще никак не могла воспринимать всерьез.

А через месяц в бандероли из Австрии кроме экземпляров рекламного журнала с рисунком Гриши пришел дамский журнал с портретом Верочки. Журнал для молодых мам выходил два раза в месяц, и каждый месяц в нем появлялось по два новых портрета неизвестной девочки под именем Vera.

Но в домашней галерее рисунков было намного больше и Гриша отбирал рисунки для отправки в Австрию. На пробу Гриша послал рисунок Ули, кормящей дочку. Дрейзер прислал хвалебные отзывы и предложил придержать рисунок до открытия выставки молодых художников, где обязательным условием было представление не выставлявшихся и еще неопубликованных работ.

УЛЯ ПОХОРОШЕЛА

Уля невиданно похорошела.

Когда она переодевалась Гриша любовался ее прекрасным телом, полным радости материнства, и ловил несколько встревоженный взгляд жены.

– Гришенька, ты прости меня, – ночью шептала Уля, обнимая мужа. – Я по прежнему люблю тебя, только Верочка … Говорят, что мне еще нельзя … Ну, сам понимаешь … Ты не думай …

– Что ты, милая моя Улечка! Я очень люблю тебя, ты стала еще прекраснее … С тебя только мадонну писать … А с этим мы подождем …

– Как раньше, да? Чувствуешь, какая я колючая? Но это отрастет …

– Конечно. И не считай себя виноватой …

Грише стоило большого труда уговорить Улю кормить Верочку совсем без одежды. Но зато как это было здорово – два прекрасных обнаженных женских тела. Казалось, вся радость материнства собралась в одном месте, и так хотелось ласкать и целовать этих родных женщин!

Уля склонялась над дочкой и Гриша рискнул показать родителям один из таких рисунков.

– Гриша, это прелестно! – заявила Тоня. – Это можно выставлять в картинной галерее!

– Да, Гриша. Ты растешь. А что сказал твой профессор?

– Профессор поперхнулся и долго мочал. А потом сказал, что зачтет мне эту работу за семестр. И показал своим студентам.

– И что сказали ребята?

– Сперва они аплодировали, а потом ругались.

– Почему?

– Как сказал Андрюшка, ни у кого из них нет такой прекрасной жены …

ДЕД

Верочка стала спать ночью беспокойно, плакать и беспокоить молодых родителей.

– Толя, ты что?

– Верочка плачет. Пойду, успокою ее.

Свиридов вынул из кроватки хнычущую внучку – она еще не раскричалась в полную силу, и молодые еще не проснулись.

– Ну, и чем ты недовольна? – прижимая внучку к себе спросил Свиридов. – Давай дадим маме с папой поспать. Пошли отсюда.

Когда Уля проснулась от неожиданной тишины и не обнаружила дочки в кроватки, она даже испугалась.

– Гриша, Верочки нет!

– Не волнуйся! Бабка или дед взяли ее к себе!

Дочку он нашли в гостиной – в кресле сидел дед с внучкой на руках, и оба мирно спали. Верочка начинала причмокивать, чувствуя приближение кормежки, но она так уютно пристроилась на руках у Свиридова, что было даже жаль будить их.

Но Свиридов сам открыл глаза.

– Уже пора кормить?

– Нет еще. Мы просто пошли искать пропажу.

– Как тихо она спит у тебя! Только ты ее не укачивай, не приучай!

– Что ты, Улечка! Мы с ней просто поговорили, я ей песенку спел и она заснула. Она очень сговорчивая девочка!

Утром Уля делала легкий утренний массаж Верочке, положив ее голенькую на стол.

Верочка заулыбалась вошедшему Свиридову, потянула к нему ручки.

– Можно, я ее помассирую? У меня руки чистые.