Евгений Туранский: Присоединение

Забравшись внутрь, Мо, первым делом, осмотрел ногу. Штанина на бедре была порвана, и под ней виднелся глубокий разрез. Нужно было остановить кровотечение, но мысли Мо были заняты совершенно другим. Он находился в большом отсеке, всё пространство которого, занимали странного вида сиденья, с высокими спинками, стоящие группами в четыре ряда. Напротив, крайних рядов сидений были небольшие окошки. Мо поднял факел повыше и осмотрелся по сторонам. Его внимание привлекла дверь, находящаяся в одной из сторон отсека. Мо двинулся в сторону двери, подошёл к ней, открыл и очутился в относительно небольшом помещении, в котором за исключением огромных окон, и трёх кресел, было нагромождение каких-то непонятных кнопок, рычагов и множества кружков со стрелочками. Всё вокруг было покрыто надписями на совершенно незнакомом языке. От увиденного у Мо чаще забилось сердце и он сел в одно из сидений. Положив руки на высокие для него подлокотники, он попытался расслабиться, закрыл глаза и начал вспоминать Легенду, мысленно хваля себя за то, что именно он, Мо нашёл творение Прежних. И теперь этот год, 4599 с Ухода Последнего Прежнего, будет навсегда связан в памяти людей с этой грандиозной находкой.

Позади, раздался шорох, прервавший его размышления. Это его спутники поднимались по лестнице. Зайдя внутрь, они замерли и начали растерянно вертеть головами по сторонам, пока один из них не произнёс:

– Не могу поверить, похоже, это действительно Летающий дом!

Мо выглянул из своего кресла, по очереди посмотрел в глаза каждому из своих спутников и медленно проговорил:

– Ну вот, вы видите всё своими глазами. Если бы я рассказал об этой находке в одиночку, племя бы мне не поверило. Но теперь вы сможете подтвердить мои слова, и мы расскажем об этом важном открытии. Оно должно перевернуть наш мир!

Он мечтательно посмотрел вверх и с улыбкой добавил:

– Мы найдем Знание и станем такими могущественными, какими никогда не были!

На секунду Мо прикрыл глаза, затем медленно встал из кресла, опираясь на подлокотники. На голову выше своих девяносто пяти сантиметровых спутников, он казался великаном на их фоне. В свои 36 лет, он повидал на своём веку столько, сколько другие не видели и за вчетверо больший срок, поэтому и был вожаком племени.

Та и Ки почтительно разошлись в стороны, увидев, что Мо поднялся. Немного хромая, он направился к двери, оставляя за собой кровавый след, который в свете факела поблескивал фиолетовым цветом.

Глеб проснулся и дрожащей рукой дотянулся до часов. Было около трёх часов ночи.

«Опять, – подумал он. – Сколько можно? Сколько уже длится эта чертовщина? Месяц? Два? Полгода?».

Мысленно он посчитал, от результата его бросило в жар и стало немножко не по себе. Этот сон, а если сказать правильно, концовка снилась Глебу уже полгода. Сначала раз в месяц, затем пару раз, а теперь, почти каждый день. Начало снов всегда было разным, это были и приятные сны, и не очень приятные, также были сны, начала которых он не помнил. Зато отчетливо помнил конец. А это всегда заставляло просыпаться в поту и чрезвычайном напряжении, как будто он разгружал ночью вагон с кирпичами, а не мирно спал в собственной кровати.

Так было и на этот раз, Глебу снилось, словно он летит по какому-то незнакомому городу, и в этом мрачном городе ни души. Вот он летит мимо заброшенных обветшалых домов, вот поворачивает на перекрестке направо и, вдруг, перед ним резко возникает незнакомый мужчина. Глеб останавливается и пытается разглядеть незнакомца, всё вокруг становится размытым, как при взгляде через бинокль со сбитым фокусом, а лицо незнакомца, наоборот, становится таким чётким, что видна каждая морщинка. Рот незнакомца медленно открывается и так же медленно произносит, словно нараспев: «Присоединяйся».

В этот момент Глеб всегда просыпался, и на душе его было как-то мерзко, словно её опустошили, словно что-то ускользнуло, а что он не мог понять. Самое пугающее в этих снах было то, что незнакомцы всегда были разные, это были и девушки, и молодые парни, и старики, но неизменно они возникали словно ниоткуда. И взгляд у них у всех был одинаковый, надменный и в то же время какой-то грустный. В нём не было злобы или агрессии, но отчего-то становилось страшно.

«Надо идти к психологу, – подумал Глеб. – А то так и с ума сойти недолго».

Он попытался расслабиться и уснуть, но мысли о сне не выходили у него из головы: «Что, чёрт возьми, всё это значит? …Кто эти люди? …Какое, блин, присоединение?».