Леонид Регионов - По законам Фобоса

Джеймс Гоулд застонал, схватился за голову и прижал лицо к коленям. Нужно быть сильным, нужно ждать. Пока просто ждать.

Меня зовут Роберт Гоулд, я сын Джеймса Гоулда, ведущего судьи Центрального округа Планетарной Федерации, в который входит вся Западная Конфедерация со столицей Нео-Сити. Над ним всего лишь пара начальников. Короче, мой отец крутая шишка, поскольку рулит практически всеми значимыми судами Земли и вхож в кабинеты многих влиятельных чиновников всех без исключения государств Планетарной Федерации.

Честно говоря, отец никогда не отказывал мне в моих просьбах. Да, денег у нашей семьи всегда было предостаточно, и я как сын на полных правах пользовался ими. Одно время меня посещали мысли о том, что неплохо было бы мне самому заняться каким-то серьёзным делом, зарабатывать и быть независимым от отца. Но удобная и беззаботная жизнь пересилила мои потуги к праведному труду. Осознание того, что я буду напрягать себя практически так же, как все эти простые работяги, что я встану в один ряд с ними, – всё это непременно вызывало у меня рвотные позывы. Так я и плыву по течению: забираю от жизни всё, что могу, забочусь о своём красивом молодом теле, всячески ублажая его.

Вот и сейчас после отличного ужина и шикарного секса с очередной девчонкой – сегодня её звали Грейс – я расслаблялся, лёжа в кровати в спальне лунного президентского номера. Моя подруга с закрытыми глазами гладила меня по груди и периодически томно вздыхала.

– Скажи, Робби, а ты счастлив? – вдруг вымолвила Грейс.

– Я? А к чему ты это? – я был сбит с толку таким вопросом.

– Ну, мне вдруг подумалось, что ты вот можешь позволить себе всё во Вселенной, жить, как тебе вздумается, никому не подчиняться, быть свободным, но… интересно, даёт ли тебе такая власть над миром чувство счастья, гармонии с собой? Я, например, всегда довольствовалась малым, старалась жить так, как мне позволяли обстоятельства. Конечно, я стремилась и до сих пор стремлюсь к чему-то, но при этом чётко осознаю, что никогда не смогу прыгнуть выше головы. В моей жизни есть и сложности, и страдания, и переживания, но есть и радости. И знаешь… я могу сказать, что я счастлива… Да-да, каким ни странным это может, наверное, показаться тебе, но именно счастлива: тем, что на моём пути встают преграды, тем, что я, спотыкаясь, раня колени в кровь, медленно, но верно преодолеваю их. И мне вдруг стало интересно, а как себя чувствуешь ты – тот, перед кем нет никаких преград, нет того, что могло бы мешать спокойно жить? Счастлив ли ты, Робби?

Меня покоробило от таких рассуждений этой девчонки, я терпеть не могу, когда лезут мне в душу. Я схватил руку Грейс и резко отдёрнул её от своей груди. Затем медленно встал с кровати и процедил, стараясь не вспылить и снова, как в тот раз злополучным майским вечером, не натворить глупостей:

– Слушай, тебя это не касается. То, что связано с моим внутренним миром, – это только моё. Не хочу об этом говорить. Оставь меня одного. Думаю, тебе пора.

Грейс не очень-то удивилась такой моей реакции. Она быстро оделась, хмыкнула, взяла свою сумочку и вышла из номера. А я завалился обратно в постель. Вопрос этой девчонки в самом деле был для меня неприятным, кровоточащим, обнажающим скрытые переживания. Счастлив ли я? Хм, по крайней мере, после последних недавних событий я был, мягко говоря, не в своей тарелке. Уже пять месяцев, как я пытаюсь куда-то убежать, скрыться, но самое сложное – я бы сказал, невозможное – это, пожалуй, убежать от себя. Как бы я ни развлекал себя, пытаясь забыть ту неприятную историю, на ум приходила сцена с убийством, главным участником которой был не кто иной, как я, Роберт Гоулд.

Я застонал, повернулся на живот, зарылся с головой в подушки и попытался забыться, но сон в эту ночь не шёл ещё долго.

Этьен Меруа по прозвищу Хирург появился в просторном зале, выкрашенном в чёрно-белые цвета, в восемь минут двенадцатого. Заседание, судя по всему, уже началось, поскольку все шестеро людей, сидящих за семиугольным столом, повернули головы в его сторону, имея при этом явно неодобрительный вид. Этьен лишь хмыкнул про себя и, равнодушно поклонившись в дверях, прошествовал к свободному креслу – своему месту, одному из семи за столом Высшего магистрата.

Верховный магистр Рене Волентье дождался, пока месьё Меруа усядется и достанет свой многофункциональный компьютер, а затем строго отчеканил:

– Итак, в продолжение нашего разговора предлагаю выслушать самого виновника нашей сегодняшней внеплановой сессии, коль скоро он наконец появился. Лучше поздно, чем никогда, ведь так, месьё Хирург?