– Ну, посмотрим… – немного удивленно ответила Лили, – раньше за ней такой инициативы не водилось. – В принципе, да, хотела бы.
Луна исправила отчет, свернула его в трубочку и засунула в тубус. На тубусе написала карандашом для губ: «#отчет на раз, люблю я вас».
Раньше Луна старалась не обращать на себя внимание лишний раз и уж тем более не шутила с цифрами, но сегодня, во время Хвалебного диалога, она почувствовала, что Лилиум явно одобряет ее поведение, и решила ковать железо, пока горячо. Сфотографировала, не забыв улыбнуться, и выставила в Смайл. Даже если никому не понравится – чем больше фото она выложит, тем больше людей отметится, и она сможет посмотреть их страницы и сама отметиться там. Придирчиво осмотрела результат своей работы – выглядит стильно. Как раз для квартального отчета. Нажала на зеленую кнопку, скормила тубус всеядному жерлу пневмопочты. Можно спокойно разобраться с хвостами за прошедший месяц.
– Ты что, уже все отправила? – поразилась Лили. – А я вот вожусь, все в толк не возьму, как тут…
Луна вздохнула, сразу уловив намек, придвинула свой стул поближе, погрузилась в работу вместе с Лили. Очнулась спустя целую вечность от комбинации звуков настойчиво урчащего живота и голоса Наны:
– Рабочий день окончен! Нечего засиживаться!
Это было вовремя – Луна порядком устала, а Лили уже начала выводить ее из себя тотальным непониманием собственных дел.
– Давайте перекусим внизу, у автоматов, потому что еще к детям идти. А после уже будем куролесить! – предложила Луна.
Нана захохотала:
– «Будем куролесить» звучит как план, а план и куролесить – штуки несовместимые! – назидательно произнесла она, отсмеявшись.
Подкрепившись злаковым коктейлем и ореховым печеньем, девушки отправились в «Детский рай».
Девочка Луна любила гулять по вечерам и любоваться умирающими лампочками фонарей. Незадолго до своей смерти они обладали особенной потусторонней красотой: они моргали, и Луна могла с легкостью представить себе живущих внутри светлячков.
Сьюзан любила медитировать и всякий раз, проходя мимо ее комнаты перед сном, можно было услышать, как она гортанно играет продолжительным «оммммммм» на своих губах. Иногда она ложилась на пол поперек большой комнаты и громко быстро дышала. В такие моменты с ней происходили странные вещи – ее ломало, как картинку в телевизоре, искаженную колебаниями антенны.
Отец как-то объяснил Луне, что Сьюзан так часто дышит, чтоб нарушить соотношение кислорода и углекислого газа. Так она расширяла сознание, чтоб туда поместилось ее любопытство – горючее для эмоционального велика.
Вильгельм любил скамейки со спинками больше всего на свете. А еще любил сладкий свежий запах лета, пряный имбирный чай и мозоли на натруженных руках. А еще он любил Сьюзан, а еще больше – идею своей любви к Сьюзан и совсем не любил свою любовь к Марчеле.
Марчела была подругой Вильгельма и тоже любила пряный имбирный чай, а еще длинные разговоры за полночь.
Марчела была какой-то очень темной. У нее были темные волосы, такие темные глаза, что зрачок поглощал радужку, жилистые запястья с коротко обстриженными ногтями и одежда непримечательных цветов. Она выглядела уверенной и донельзя гармоничной, ходила с прямой спиной, голос у нее был тихий, низкий, и она невольно внушала уважение.
Появилась Марчела так давно, что Луна и не помнила когда. Помнила только, что она все время приносила барбарисовые конфеты, и Луна их прятала под подушку. А Сьюзан все время выносила подушки из дома, чтоб жесткая земля, на которой они неустанно плясали с очередным археологом, казалась чуть мягче. И тогда Луна ела конфеты и спала на свернутом полотенце.
Луна немножко лепила из глины, а как-то даже сделала башмачки из каштана своей кукле. Она очень хотела быть талантливой в чем-то, чтоб можно было полунамеками упоминать о своей особенности.
Смущаться немного.
И обещать показать свои работы при случае. Ей нужна была тайна.
– Тайна – истинный секрет женской красоты.
Так сказала ей однажды Марчела, а отец подтвердил, достал из внутреннего кармана своего пиджака колоду карт и попросил Луну сдвинуть половину колоды левой рукой, а затем молча выбрать карту и сдвинуть колоду обратно. При этом девочка должна была внимательно наблюдать за отцом. Вил перетасовал карты и внезапно извлек из-за уха Луны ту самую десятку червей, которую она выбрала. Луна засмеялась от восторга и поняла: отец действительно был потрясающе красив в тот момент, когда она не смогла разгадать его секрет.
Читать дальше