Array Коллектив авторов - Под маской альтер-эго (сборник)

– Всё, – говорит, – не хочу больше вражды! Давай мириться!

Ага, так я ему и поверила! Но виду не подаю, пусть выговорится, жалко мне, что ли? А чтоб вернее правду сказал, решила напоить его чаем. Есть у меня сбор особенный – кто выпьет, сразу правду говорит. Его у меня всегда жена старосты заказывает, чтоб муж не гулял. Так вот, заварила я травы, пирог поставила, а Кокроуч выпил – и ни в одном глазу! Даже больше врать начал: и уважает меня как ведьму, и красотой моей восхищается, и за доставленные неприятности прощения просит! Ой, думаю, что-то тут не так! Может, амулетами обвешался и брешет из вредности? Присмотрелась – а я вместо зелья правды приворот ему заварила! Так от его визита разволновалась, что банки перепутала! Ох, думаю, что ж делать-то теперь? У меня ж привороты качественные, с гарантией!

И тут он говорит: а что же вы подарочек не откроете? Я, мол, всю ночь не спал, готовил… И мне бы его взашей выгнать, вместе с подарочком, да любопытство разобрало! Что же он подарить мне решил? Открываю коробку, а оттуда тараканы как сыпанут! И не простые тараканы, а разноцветные, явно для меня выведены! Я даже растрогалась: мне раньше никто ничего не дарил, а тут – настоящий хендмейд!

Гляжу я на соседа и как будто впервые вижу: красивый, мужественный, добрый. Глаза – омуты глубокие! А у самой аж ноги подкашиваются и в животе бабочки трепещут. Что ж такое, думаю? Может, съела чего? И тут понимаю, что он на тараканах этих приворот сделал! Меня, ведьму, привораживать?! Да я сама кого хошь!

И ведь знаю, что надо вымести этих тараканов из дома и за отворотом срочно бежать. А глянула – его тараканы так хорошо с моими поладили! Сидят в уголочке, рисуют… Ну, то есть шушукаются. И такие милые все…

Так что на празднике, вместо того чтоб назвать победителя дуэли, объявили о нашей помолвке. А там и свадьбу сыграли!

А я что? Муж он хороший, и опять же деньги в семье..

**** Cockroach (англ.) – таракан.

Осенний ветер пробежался по двору монастыря, взъерошил пожелтевшие кроны деревьев и, не найдя лучшего занятия, тихонько присел на крышу храма. Скучно. Одиноко скалятся драконы-водостоки, выглядывая из-под изогнутых листов черепицы. Какие грозные! Не удержавшись от искушения, ветер дунул в каменную пасть и долго веселился, наслаждаясь недовольным рычанием, прозвучавшим в ответ. Эхо дробилось, отражаясь от каменных плит, возвращаясь и петляя по галереям. Иногда оно приносило с собой оттенки человеческой речи, голоса животных или пение бамбуковой флейты…

Одинокий путник в истрёпанной монашеской одежде подошёл к воротам и замер в нерешительности. Он был далеко не молод: седые волосы неухожено растрепались, борода сбилась в колтун и пожелтела, а кустистые брови ярко выделялись на потемневшем от солнца лице, нависая над тёмными провалами глазниц. Поникшие плечи вздрогнули при звуке храмового колокола, и рука сама потянулась к медному кольцу ворот. Как давно он здесь не был! Перед глазами промелькнули счастливые годы, проведённые в храме: изящные строения, высокие кипарисы, цветущие деревья и безмолвные камни в саду. Он вспоминал свои вечерние беседы с учителем на веранде, терпкий аромат чая и звуки музыки. Бесконечные медитации и упражнения, работу в мастерской и в огороде. Улыбка прорезала уставшее лицо, и старик невольно выпрямил спину. Узловатые пальцы крепко сжали металл, но посмотрев на свои неухоженные руки, человек выпустил кольцо, и оно, разочарованно звякнув, ударилось о деревянную створку ворот.

Безумец! На что он надеется? На снисхождение? Что изменилось за прошедшие годы? Да ровным счётом ничего! Разве для этого он уходил тридцать лет назад? Старик опустил голову и побрёл прочь, взбивая босыми ногами облачка дорожной пыли.

Увы, даже время оказалось не властно над памятью.

– Ты всё ещё здесь?

Услышав голос настоятеля, Кенджи открыл глаза. Веки подчинялись неохотно, и первые несколько мгновений он беспомощно моргал, заново привыкая к свету и выходя из медитации. Тело практически не ощущалось, и монах с трудом заставил себя пошевелиться. Голова тут же отозвалась резкой болью.

– Ты сидишь тут уже сутки, – продолжал настоятель. – На это есть особая причина?

Кенджи почтительно поклонился.

– Я практикую дзадзен, чтобы стать Буддой.

– Вот как? А что ещё ты для этого делаешь?