Виктор Новоселов - Рутинная работа

Вообще больше всего во льдах понимал вовсе не я, а наш штатный гляциолог Раджич. Но с Мирко Раджичем в последнее время творилось что-то неладное. В последние дни он стал дико раздражительным, на всех огрызался и в итоге сцепился с Селивановым из-за грязной кружки. У интелигента Селиванова не было шансов, если бы не эта самая кружка, метко ушедшая в ухо Раджичу. Пока Раджич приходил в себя Перес успел вкатить ему приличную дозу снотворного.

Фрам очень уважал сорокалетнего ветерана-гляциолога. Но не стал замалчивать этого эпизода. Раджичу не стали делать выговор за безупречную службу, но лишили зарплаты за два месяца, отстранили на месяц и направили на принудительное лечение вплоть до конца смены. Как итог, Мирко не покидал базу после той вылазки, в ходе которой мы остались без воздуха на времянке. Он откровенно скучал, делал вид, что работает с образцами, жаловался Пересу на сны про «хреномордых собак» и всячески доставал Селиванова.

Сегодня утром Фрам сказал, что агентство оповестило его о том, что Раджича переведут «куда-нибудь поближе», но сначала переправят на Землю – в отпуск. Сам Фрам полагает, что после отдыха Раджича переведут или на Марс или на пояс астероидов. Так же Фрам сказал, что по его решению Мирко не будет допущен к работе до конца смены, но не будет отправлен на Землю. Это значит, что Раджич просидит до конца смены на базе ничего толком не делая.

Не сказать, что я любил Мирко Раджича, этот парень обладал на редкость тяжелым характером и все время с кем-то ругался. И даже вечно недовольный Гарсон вызывал у меня больше теплых чувств. Но из-за такого поворота в жизни Раджича мне становилось его откровенно жалко. Кто знает, какие новости он получил перед дракой из дома? Кто знает, что накипело в душе у бывалого гляциолога? На его месте может быть любой. Только вот если Раджичу еще повезло отделаться «легким испугом», за такое вполне могли списать, а то и отправить на переаттестацию.

Хотя для человека проведшего больше десяти лет в далеком космосе, работа на Марсе, скорее всего, покажется скучной. Но он вернётся на дальние рубежи, только если безупречно отработает следующий срок.

– Повтори? – мы шли перекидываясь ничего не значащими фразами, просто чтобы не чувствовать тишину, глубоко погруженные в свои мысли, поэтому резкие слова Фрама заставили нас дернуться.

– Раджич, я тебя не слышу. – Тут и я начал слышать где-то в глубине помех, обусловленных ущельем, голос Мирко.

– Селиванов… Станция… Фрам… – Голос Раджича то вообще терялся, то тонул в пелене помех.

– Бернар? Передатчик в штатном режиме? – бросил Фрам.

– Да. Все работает, как должно. Ущелье, сер.

– Сер… Селив… Стан…

– Ушел сигнал. – Констатировал Гарсон.

– Что делать будем? – Спросил Бернар.

– Тревога у кого-то сработала? – спросил Фрам

– Нет! – нестройный хор трех голосов.

– Значит все нормально. Идем дальше!

Мы продолжили наше неторопливое шествие по ущелью. Только вот теперь оно проходило в полной тишине. Даже «Мальта», кажется, прониклась тревожной атмосферой и перестала вязнуть в ледовой крошке и метаться по всему ущелью. Теперь каждый из нас, раз в несколько секунд смотрел на свой терминал, проверить, не загорелся ли дисплей красным. Прозевать общую тревогу было невозможно, но у страха глаза велики.

Тревожная кнопка личного терминала сконструирована так, что случайные нажатия исключены. Более того, тревожными кнопками оснащены все скафандры, машины и каждый отсек на базе. Когда ты жал на кнопку, все личные терминалы начинали вибрировать и громко визжать. На базе включались все оповещатели как световые, так и звуковые. Все компьютеры первым делом выдавали координаты точки, где сработала тревога. Центральный передатчик оповещал агентство и ближайшие межпланетники о том, что у нас тут беда. Именно эту кнопку я не стал нажимать на времянке, когда увидел табачный дым из трубки Фрама.

В институте мы отрабатывали действия при тревоге ни один десяток раз. Поэтому каждый член космической экспедиции был знаком со своими действиями в случае беды. Но знаете, что гложет меня теперь? Ведь вчера я сам ограничился лишь световой индикацией, не став сразу нажимать на тревогу. Что если Раджич поступил точно так же не став торопиться и теперь на базе беда?

Я еще раз посмотрел на экран личного терминала, Гарсон повторил мое движение через пару секунд. Каждый знал правила безопасности, но каждый из нас сомневался сейчас в том, что на базе все хорошо.