Светлана Волкова - Национал-лингвисты следят за тобой

– Но… – начал было Барабаш, с трудом понимая сказанное Воссом.

– Тебе пока не давали слово. Когда 9-й канал у тебя брал интервью, ты произнёс «прецеНдент». Да за это без суда надо, не церемонясь!..

– Остынь, Восс! – Нил откашлялся и махнул тому рукой. – 9-й канал уже третий час горит, и что-то мне подсказывает: этот город не справится с огнём – не хватит пожарных расчётов. И замечательно, одним рассадником зла меньше. Но вернёмся к нашему разлюбезному графоману-смертнику…

Нил растянул губы в приторной улыбке и включил громкий звук на чёрном приборчике величиной с ладонь.

– Это уже ток-шоу на радио. Слушай внимательно, жабий потрох.

Голова Егора пошла кругом, «шахматные тени» поодаль завертелись, как в хороводе. Но мозг продолжал работать чётко. Холодный декабрьский ветер, точно кухонный тесак, шинковал мысли. Он сразу распознал звук собственного голоса из динамика, мгновенно сообразил, какие места репортажа свидетельствовали против него. Одно только «пятистами рублями» наверняка стоило гильотины. А «оплата за телефон» и «чтобы НЕ говорили» забили последние гвозди в крышку его гроба.

– Сие лишь эпизод, – с усмешкой певуче продолжил Нил, – Мы не стали утруждать себя поисками ошибок в других твоих выступлениях. Радиостудия уже заплатила за то, что пустила такое в эфир. Интервьюер кормит червей. Скоро к нему присоединишься и ты. Но закончим, наконец, всю эту скукотищу. Что у тебя, Мила?

В белый круг прожектора вступила женская тень.

– В блоге о проблемах мигрантов ты два раза поставил «Е» вместо «Ё». Это было во фразах «совершЁнный акт насилия» и «всЁ повторять историю». Тебе слишком много букв в русском алфавите, русскоязычный человек?

Барабаш не видел Милиного лица, но мог бы поклясться, что на последней фразе оно исказилось, стало безобразным.

– Журналисты, надеющиеся на корректоров, всегда в проигрыше. А твой корректор, кстати, был нашим сотрудником. Теперь уже мёртвым сотрудником…

Внутри у Барабаша будто что-то оборвалось. Женя!!! Его корректором была Женя!

– Да-да. Ты полгода спал с нашим осведомителем, – усмехнулась Мила.

Его словно ударили чугунной булавой по голове. Всё поплыло перед глазами. Барабаш пошатнулся, и ему стоило неимоверных усилий удержаться на ногах. В уши снова влился сипловатый голос Восса.

– Ты злоупотребляешь запятыми. У тебя их, как правило, больше, чем положено.

Это было, бесспорно, правдой. Он вспомнил, как последние месяцы писал наспех, редакторы вечно подгоняли, просили поторопиться с текстом. А он всё откладывал на самый последний момент, торопился, выдавал по десять-двенадцать страниц в час, почти не проверяя написанное, лишь перед отправкой разбрасывал по тексту запятые на скорую руку, точно сыпал чёрный перец на лист.

– …Но существуют авторские знаки… Я являюсь действительным членом Союза журналистов России и…

– Являются привидения, милейший, – снова подал голос Нил.

Барабаш закрыл глаза рукавом. Немилосердный свет разъедал зрачки, подобно кислоте.

– Да, я допустил безграмотность. Но посмотрите с другой стороны, – Барабаш постарался, чтобы «посмотрите» не прозвучало, как «посморите». – Я никогда не позволял себе употреблять матерную лексику. В моих репортажах нету ни одного нецензурного слова!

– Что извергает твой мерзкий рот? «Безграмотность» – это существительное свойства, а свойство, как ты выражаешься, невозможно «допустить». Что же касается обсценной лексики, изволь, будь милостив. Наша партия не против мата, если он выстроен с правильными падежами, грамотными суффиксами и с учётом правил глагольных спряжений.

Барабаш с каким-то животным удовольствием выругался, хотя и не был до конца уверен, что потрудился вывести ожидаемые Ниловым ухом падежные окончания и проспрягать должным образом все глаголы – уж больно много их оказалось в одной-то фразе.

– «В моих репортажах НЕТУ», – продолжал Нил, копируя его голос, противно растягивая последнее слово. – «НЕТУ» – говорят торговки творогом на рынке. Ты – журналист, жабий потрох, а значит, принадлежишь к пишущей элите. Слово – это дыхание. А дыхание твоё нечисто. Из твоего рта воняет помоями и гнильём! Ты – смердящее отребье, Егор Барабаш, тебе надо было отрезать язык в детстве, чтобы ты не смог коверкать русское слово!

Нил сплюнул на землю и кивнул Воссу и Миле. Те синхронно сняли автоматы с плеча.

Егор почувствовал, как сердце забилось, затрепыхалось за рёбрами грудины, точно синица, пойманная в силки. Вылететь бы ей, да никак, – а уж, подожди, скоро…