Андрей Дрожжин - Труба

Собственно говоря, майор Корнеев и стал зачинщиком травли Кенгуру. Всю жизнь ему не дает покоя, что в городе живут инвалиды, да еще и чувствуют себя полноценными гражданами: имеют работу, а с ней и весь «соцпакет», которым обеспечил их Два Винта, взяв к себе в охрану на предприятие. И вот через своего сынка, готового, как папа научил, подставить любого человека без разбора, даже друга, с помощью «пострадавшего» Лёхи Беззубого, начал действовать.

Кенгуру компания не била, – за подобное реально статью схлопотать, он же инвалид, и тут никакой папаша не «отмажет». Но и проходу парню не давали. Постоянно, вроде не нарочно, задевали, толкали; вламывались в его комнату; не давали спать; всячески глумились: брали вещи и словно нечаянно роняли на пол; включали свет, когда Кенгуру пытался уснуть; чего-нибудь бросали на него (чаще всего соседскую кошку, которую подбирали в подъезде). Да много чего. Эти дебилы давили его морально.

Кенгуру начал хиреть, но никому не жаловался.

Вмешался в эту гнусную историю только Два Винта, когда обратил внимание, что парень сам стал проситься на ночные дежурства на «трубу», место, с которого бежали все, кроме постоянно «прописанных» там Мухомора и Запотелина. Приезжал на смены гораздо раньше, а после не торопился уходить. С удовольствием выходил на подмены и, бывало, не возвращался домой по несколько дней. Два Винта поговорил с Кенгуру и с большим трудом выпытал в чем дело. На следующий день он нашел Корнеева, но тот не стал разговаривать, а пригрозил серьезными неприятностями. Они и вправду могли случиться.

– Не лезь не в свое дело, ВДВ! – отсек Корнеев, только услышав о чем пытается узнать Два Винта, и продолжил, каждый раз делая ударения на «ты» и «тебя». – Ты эксплуатируешь инвалидов, на сколько мне известно! А знаешь, что по закону у них должна быть «сокращенка»? А они работают у тебя целые смены, да еще в ночь ты их ставишь! Сказать тебе какая это статья и на сколько тебя по ней «закроют»?!

Корнеев говорил правду. Несоблюдение законодательства при работе с инвалидами могло обернуться проблемами. И если Кенгуру возможно снова перевести на дневные смены, то от Витька Запотелина, который по несколько часов не моргая смотрел на появившуюся недавно на предприятии «трубу», толк был только ночью, ведь сброс из отстойника в очиститель по инструкции производили после дневного заполнения.

– А если еще и «отягощающие»?! – засмеялся вслед уходящему ВДВ Корнеев. – Подумай, подумай! И о друзьях своих подумай тоже!

Но Два Винта пошел не думать, а к начальнику УВД. Они были знакомы с самого первого дня, но ВДВ никогда не обращался к нему с личными просьбами. В исключительных случаях хлопотал за кого-то. Данный случай Два Винта посчитал исключительным.

Поговорили. Оказалось, что начальник УВД знает о том, что комнату Клея занял другой детдомовец, но со слов Корнеева: «временно, пока не решится вопрос с его расселением, – в данный момент комнат нет. Уехавшего парня никто не «выписывал» и жилье за ним сохраняется». Это хорошая новость. Плохая в том, что Корнеев имеет очень серьезный козырь, который может пустить в игру. Доложит, скажем, мимо непосредственного начальника, в Москву о таком нарушении на предприятии, припишет бездействие своего руководителя, и тогда мало не покажется никому. На ВДВ и директора предприятия «заведут дело», а место начальника УВД займет сам инициатор разбирательства. Поэтому, в срочном порядке необходимо перевести инвалидов на режим работы с соблюдением всех норм законодательства, по крайней мере, до нейтрализации корнеевского информатора. И конечно, найти этого самого информатора.

С последним пунктом проблем не было. Два Винта сразу догадался, что Корнету «сливает» все Лёха Беззубый, ну а тот папе. Зачем это Лёхе, догадаться несложно, – он никак не мог пережить свою давнюю обиду на Клея, которую теперь вымещает на его друге.

А ведь сам же, идиот, виноват! Все вызывал Клея на бой. Знал, что Костя боксер, но не унимался. «Зальет глаза» со своими дружками, и давай подначивать. Клей долго терпел, но потом согласился: «Давай, завтра, если не передумаешь, побоксируем, когда протрезвеешь». Лёха по утру забыл всю эту историю, но провокатор Корнет напомнил.

Пошли на большой коллектор. Это такое городское «судное место». Все, от школьников до взрослых дядей, а иногда даже и тетей, разбирали там возникшие разногласия и спорные моменты.

Состоялся плохой бокс.

«Плохим», знатоки называют бокс, в котором не было бокса, а был, скажем, бег, или балет, или дворовая потасовка. Тем же, кто в этом спорте разбирается слабо, но готов заплатить за зрелище большие деньги, «плохо» становится, когда зрелище, не веря, что оно наступит так быстро, просто проморгал, отвлекшись, например, на падающую с бутерброда икру.