Филимон Сергеев - Говорящие памятники. Книга II. Проклятие

Диалектика души исчезла. В борьбе за власть (прежде всего за просторы России), дармовые деньги человек теряет разум и приобретает всё новые и новые болезни. «Чума души» – самая жуткая болезнь – пришла к нам, а с ней – жуткое заблуждение: будут деньги, будет всё. О’кей! Жрёт деньги прежде всего киноиндустрия, реклама обезумевшего гомопрогресса. Сколько стоит улыбка подзаборной профурсетки-мумии, никто не знает. Можно за сто рублей уговорить, а другой – миллиарда покажется мало. Для этого кровавый рынок, со стрельбой между кланами, вырастил группу людей, знающих ту и другую среду, очень похожих на коллекторов-вышибал и зазывал. Что им надо – неизвестно…

Им хочется быть причастными к массовому зрелищу – кино. Как ни странно, от их работы зависит успех картины. Они знают многих режиссёров и судьбы многих артистов. Страшную, никому не нужную жизнь актёров, их слабости, их отчаянье и позёрство, их настоящую душу, но с глубоким духовным миром и знанием жизни. Актёр – профессия штучная и всю жизнь рулеточная. Если это не так, то он обычный ремесленник на устойчивом жаловании в театре, но не в кино. По магазинам Москвы бродят дамы, которые разучились улыбаться. Они находятся в таком состоянии, как будто их лишили всего: красивой одежды (потому что они всегда в брюках, как лесорубы из ГУЛАГа), в левой руке зонтик, в правой – сигарета, смартфон висит на шее, как предсмертная петля безумной и никому не нужной жизни. Её основное занятие определить невозможно. В её глаза так и хочется поставить букву «Д» (деньги). Кроме денег, её мало что волнует. Деньги – значит, новые покупки, потом опять деньги, опять покупки (айфоны, смартфоны, и так до бесконечности). Они ищут глазами то, что хочется съесть и быть счастливыми от этого. Миллионы лет назад, когда человек научился добывать пищу, он был счастлив от того же самого. Но если к пище, для полного счастья, добавлялся мужчина, то пища приобреталась и для него. Вероятно, только этим московская женщина отличается от мужчин. У неё большие, как у акулы, зубы, руки почему-то пахнут потом. И откуда такие запахи – понять невозможно. То ли от ночной смены и протухшей гелевой смазки, то ли ещё от чего… Кто впереди идёт, мужчина или женщина, не поймёшь. Желание что-то съесть истребляет всё: и талию, и мозги, и диалектику души. В России появились службы, названия которых даже выговорить невозможно. Надо долго и очень многословно объяснять, что это. Например, как называется такая обязанность следить за ягодниками, грибниками, рыболовами, охотниками, чтобы они платили налоги за свой природный товар, я не знаю. Но такие организации существуют. Одна из них: Платформа ОФД, Подразделение Л. Центрик, поддержка 54 Закона Российской Федерации. Что это такое?! Это страшное эхо, которое раскатилось по всей России после мощного крушения производства, – не стало работы. Но и тех людей, которые каким-то образом выжили после распада, не растерялись, оставшись без дохода, стали добывать сами себе на хлеб-соль кто как сможет, их тоже обложили налогами с разными названиями, модификациями типа «Брендузел» или «Бонус есть». Эти хлопцы отучают людей от труда и способов добычи на хлеб мяса, жира, так как собираемый с них налог намного больше примитивного производства налогооблагаемого. Поэтому мужики бросают своё хозяйство и уходят в подполье, строят лесные избушки для добычи минимальных средств пропитания. Но даже там их преследуют и жгут построенные срубы. Это уничтожение русской нации, и спорить с этим бесполезно. Кому это выгодно? Прежде всего глобализаторам – зарубежным инвесторам. Как говорится, чтобы русского духа не было на славянской земле! Как это называть?! Что это такое?! Истребление!!

Нескончаемый поток мыслей нахлынул вдруг на Анюту Сволочкову после встречи с Джоржи Омари. «Что он имеет? – размышляла она. – Деньги… Много денег. Дворец с чёрными функционерами. Множество попугаев: джако, какаду, но главным образом неразлучники. Наверно, рассчитывает, что я день и ночь буду восхищаться их красотой. Какой он жалкий тип! Яйца у него как у лилипута, с гайдаровскую горошину. Три «хаммера» имеет, чернявый. У папы, у мамы и для себя.

Здесь Сволочкова оборвала навалившиеся на неё мысли и с надеждой взглянула на своего гения. А Мардахай Абрамович был в хорошем расположении духа и читал вслух свои стихи.