Эдвард Ли: Девушка-личинка из тюрьмы мертвых женщин

Конечно, милый, у меня найдется время. Я расскажу тебе свою историю, пока ты принимаешь решение. И не считай мои слова дерьмом собачьим. Об этом, между прочим, писали в газетах.

Ты ведь знаешь о «личинках», верно? Нет? Черт, парень, ты приплыл из-за морей или еще откуда-то? Тогда я вкратце объясню, в чем дело. Люди называют нас «личинками», как, к примеру, черных называют «ниггерами». Отличный лейбл, не так ли? Но я думаю, мы оказались на проигрышной стороне. Только, смотри, не чуди, а то пожалеешь.

Мне говорили, что нас около десяти тысяч. Все началось с той реактивной штуки, о которой болтали пару лет назад. Господи! Я уверена, что ты слышал о ней. Помнишь, НАСА и ВВС опробовали новый беспилотник? Они отправили его за сотни миль от побережья — летать над Атлантикой. У самолета был атомный двигатель, и в него вставили какое-то дерьмо, чтобы он мог парить без горючего и без пилота, неопределяемый радарами и управляемый военными компьютерами. Идея заключалась в том, чтобы подобные аппараты все время находились в верхних слоях атмосферы. Дешевый способ защитить народ. «Абсолютное средство сдерживания», сказал президент, когда сообщил конгрессу, что на развитие этого проекта будут потрачены миллиарды долларов. Но он промолчал о радиоактивном следе, который тянулся за их самолетом, куда бы тот ни направлялся. Правительство не беспокоилось о радиации, потому что беспилотник летал высоко, и все дерьмо, якобы, уходило из планетарной атмосферы. Но во время одного из пробных полетов что-то пошло херовенько, и их штука, сбившись с курса, начала летать над восточным побережьем — причем на низкой высоте. Короче, через пять дней после этого инцидента власти объявили воздушную тревогу и, в конце концов, утопили самолет в заливе. А ведь чертов беспилотник летал над городами, разрази их понос! И я был одной из тех дур, которым повезло подхватить осадки, сыпавшиеся из этой дряни.

Я как раз шла от доков к Клей-стрит — ну, знаешь, там, у торговой площади. Обычно Ром, мой сутенер, подбирал меня и еще двух цыпочек около четырех утра. Лучшее время для уличных девчонок начинается после двух ночи, когда бары закрываются, и копы перестают терроризировать район, распугивая наших клиентов. Ох, уж эти копы! В девяти случаев из десяти они хватают девочек, заставляют их делать минеты, а затем выпускают из своих вонючих машин.

Короче, после пяти случек я шла пешком по Клей, и тут мой живот завибрировал от ужасного грохота. Звук походил на затянувшиеся раскаты грома. Я посмотрела вверх и увидела эту мерзкую штуку. Она пролетела в сотне футов над моей головой. Не знаю, из чего ее сделали, но вид у заразы был как у большого бумажного змея. Из задней части беспилотника — там, где, наверное, располагались двигатели — исходило жуткое зеленовато-синее сияние. Через два часа я умерла, а на следующий день очнулась «личинкой».

Это было большое и нежданное стебалово. Внезапно на улицах появились тысячи мертвых людей. Они бродили вокруг и не знали, что с ними случилось. Президент созвал совет по чрезвычайным происшествиям… короче, какой-то сходняк. Наверное, ты слышал ту чертову байду, которую они несли с большой трибуны. Сначала они собирались устроить нам эвтаназию, чтобы «защитить общественность от потенциальной угрозы», но яйцеголовые ученые из Центра по контролю и профилактики заболеваний заявили, что мы не были заразными и радиоактивными психопатами. Тогда какая-то задница из Сената предложила ввести для нас «социальные ограничения». Видишь ли, республиканцев тревожила наша «измененная симптомология». Эти хитрые толстожопики хотели вывезти нас на какой-то остров! Но их планы сдулись, потому что за нас вступились активисты нескольких общественных движений. Нам позволили жить в городах. Ведь, по большому счету, «личинки» тоже были людьми.

На самом деле превращение происходило достаточно легко. Несколько минут тебя знобило, как в лихорадке, потом начиналась головная боль, кровавая рвота и дальше смерть. На следующий день сознание возвращалось, и ощущения были примерно такими же, что и всегда. Только люди после этого становились «личинками». Во всяком случае, так было со мной.

Обычные граждане называют нас «личинками». Мы называем их «розовыми» или «розочками». И это честно, потому что прозвища порождают ответные прозвища. Ром, маленький писюн, не подхватил заразу с беспилотника.