Александр Владимиров: Свеча над пропастью

Виктор жевал бутерброды с ветчиной, даже не ощущая их вкуса. Его мысли по-прежнему были заняты странным ночным происшествием.

В институте он ничего никому не рассказал. Он вообще не делился сокровенным с приятелями, которых, кстати, кроме Сергея Цветкова, у него и не было. К Виктору относились с уважением как к серьезному парню, отличнику учебы, но… слишком не похож он на современного молодого человека постперестроечной эпохи. Он мало обращал внимания на «фактор моды» в одежде, прическе, не принимал столь характерные для сегодняшней жизни идеалы: не думал о том, чтобы впоследствии открыть собственное дело и стать «крутым бизнесменом», не знал названий модных групп и певцов, не торчал в барах, не баловался наркотическим зельем. Обладая привлекательной внешностью, он не слыл Дон Жуаном, некоторое время встречался с девушкой с параллельного курса, но, застав ее за легким флиртом, резко порвал всякие отношения.

Лектора он сегодня слушал вполуха, неведомый голос прошедшей ночи продолжал терзать его мозг. Виктор еле дождался окончания лекций и поспешил в институтскую библиотеку. Он договорился с библиотекарем и взял домой целую кипу книг по психиатрии, психологии и даже несколько философских трудов, где ученые пытались дать объяснение всяким невероятным явлениям. Разные авторы выдвигали абсолютно противоположные концепции: от легких галлюцинаторных видений до серьезного психического расстройства, от слухового обмана до паранормальных явлений. Виктор читал до поздней ночи, пока не почувствовал усталость и головную боль. Концепций много, но какая из них является истинной?

Он разделся, лег в кровать. Он невольно ждал неведомого ГОЛОСА, но время шло, а он так и не прозвучал. И вот уже Виктора все больше начинал грызть червь сомнения. А действительно ли он СЛЫШАЛ ГОЛОС? Сомнение принесло ему некоторое облегчение, он засыпал с надеждой позабыть эту поразительную и непонятную историю.

Однако сон не разрешил его проблем, наоборот, как и в прошлую ночь, он бросил Виктора на улицы Москвы в самый разгар дня; юноша шел и вновь вглядывался в проходящих мимо людей в надежде встретить ЕГО и узнать тайну Великой Трагедии. Опять мелькали улицы и тысячи, сотни тысяч лиц. Виктор побывал даже на Красной площади, центре России, Мира, Вселенной, где когда-то, в глубоком детстве впервые застыл перед башнями Кремля, удивительным чудом архитектурного зодчества, перед российскими державными символами – Царь-пушкой и Царь-колоколом и радушными куполами храма Василия Блаженного. Но сегодня даже здесь, в цитадели Третьего Рима, Виктора окружали похожие на серых мышек люди, шептавшие или кричащие знакомое до боли слово: «Баксы!.. Баксы!.. БАКСЫ!»

Какая-то сила уводила Виктора все дальше. Кривыми, тихими, словно символизирующими царство благоденствия улочками он вышел на Старый Арбат, место поклонения многих великих поэтов и прозаиков. К сожалению нынешний Арбат мало похож на тот, что описывали классики, и так сильно напоминал непонятное для России «торгашеское безумие»: то вам предлагают расписные матрешки – пародию на надоевших до смерти политических лидеров (зачем пародировать то, что и так является жалкой пародией?), то флажки всех направлений и расцветок; возьми любой и ощути себя, кем пожелаешь! Вот ты отважный борец с коммунистической тиранией, вот, наоборот, несговорчивый с преступной властью коммунист, вот возрожденный из анналов истории монархист, а вот возникший из небытия власовец. Меняй убеждения, как капризная кинозвезда кавалеров, покупай новую форму для жуткой игры, от которой стонут и разрушаются даже камни. А по мостовой Арбата, ничего не замечая, несутся своры артистов – как удачливых, так и пытающихся пробить непроходимую в наших условиях стену. Последние отчаянно играют на гитаре, исполняют собственные «шедевры», больше похожие на крик и вопли, стараются хоть как-то привлечь к себе внимание уставшей, равнодушной толпы. И тщетно!

Неожиданно огромный поток, в котором мелькали в столь далекой для Виктора реальности комичные и трагические персонажи нового времени, исчез. Крики торговцев и певцов уступили место… колокольному звону. Да, да, над Арбатом разлился чудный колокольный звон, даря удивительную по своей красоте мелодию. Сотни колоколов погрузили Виктора в мир теплоты и спокойствия; юноша невольно оказался в далеком прошлом, когда эта улица была улицей Святого Николая, и множество церквей радовали глаз настоящей красотой Русского Праздника. Неведомые горожане, прародители Великой Страны, приветливо кивали потомку, нежелающему принять идеологию собственной смерти. Виктор ощутил дыхание последних дней весны, аромат наступающего лета. Горячие солнечные лучи преломлялись в золоте церковных куполов, слепили глаза. Виктор постоянно оглядывался, дивясь чуду. Но, может быть, он вовсе и не в Прошлом, а в Будущем?