Виктор Тарасов - Исповедь колдуна. Трилогия. Том 2

Ну и парень! Я потихоньку покачал головой. Дорого обходятся родителям твои мимолетные увлечения и прихоти! Как же такое Игорь Николаевич смог допустить? Хотя понятно… Единственный сын и еще без ума любящая своего отпрыска мать. Ай да Зоя Владимировна!

В первый раз после своего решения остаться в теле подростка я понял, что жить его жизнью будет не такой простой задачей, как я в начале подумал. Вот такие дела…, Андрей Игоревич! Тебе срочно придется менять свое поведение. Объяснять происходящие в тебе перемены травмой и постараться стать действительно любящим сыном. Причем, не дураком, а умницей.

Вечером вернувшийся из своей мастерской Игорь Николаевич предложил мне и Зое Владимировне скромно отпраздновать мое возвращение в дом и достал из холодильника бутылку шампанского. Праздновать хотели в большой комнате, но я запротестовал, и мы втроем уютно устроились на просторной кухне.

Игорь Николаевич умело открыл бутылку и разлили шампанское в два тонких и высоких бокала. Мне же, переглянувшись с матерью, хотел налить в бокал какого-то тоже искрящегося напитка, чтобы, как он выразился, произнести тост.

Я остановил его.

– Подожди с тостом, отец.

И протянул ему свой бокал.

– Сначала плесни сюда немного шампанского.

Родители снова переглянулись, Зоя Владимировна открыла было рот, чтобы запротестовать, но я поднял ладонь и она промолчала.

– Сначала скажу я свой тост, папа, – обратился я к Игорю Николаевичу. – Давайте выпьем за то, родители, чтобы ваш сын поскорее стал взрослым и как можно меньше огорчал вас, Зоя Владимировна, и вас, Игорь Николаевич! Чтобы он извлек урок из случившегося с ним на прошлой неделе и постоянно помнил это.

Игорь Николаевич во время моей короткой речи то и дело переглядывался со своей женой, а когда я закончил, долго молчал.

– Хороший тост, сын. – наконец произнес он. – За такой тост стоит выпить.

И он залпом осушил бокал. Зоя Владимировна пригубила свой, я тоже.

После своего возвращения из больницы я запер дверь ставшей теперь моей комнаты и пользуясь тем, что Зоя Владимировна куда-то ушла, произвел тщательное исследование вещей, находящихся в моем распоряжении. Мои исследования продолжались до самого вечера, пока не вернулся Игорь Николаевич, и повергли меня в настоящий шок. Этот Андрей… Парнишка совершенно не понимал стоимости предметов и аппаратуры, покупаемых для него родителями. Чего, например, стоил американский компьютер фирмы «Паккард» с цветным дисплеем и невероятным количеством дискет различных компьютерных игр? А обширный набор различных чеканов и резцов по дереву, который я нашел в шкафу и которыми, судя по всему, никогда не пользовались?

Трехсекционный платяной шкаф был под завязку забит одеждой. Только иностранных джинсовых костюмов я насчитал четыре штуки и три пуховика различной расцветки, не считая спортивных костюмов, каких-то курточек, рубашек и самой разнообразной обуви на все времена года.

Дорого мой предшественник обходился своим родителям. Ох, дорого!

Вечером я выяснил причину удивившего меня поначалу обстоятельства, что я никогда раньше не видел на улице и не отметил столь яркую женщину, как Зоя Владимировна. Оказалось, что эту четырехкомнатную приватизированную квартиру мои приемные родители купили в самом конце апреля и только в середине июня переехали в нее со старой квартиры. А в июне, по вполне понятной причине, я никого и ничего вокруг себя не замечал.

Странное дело, но моя столь быстро появившаяся индивидуальность заставила меня все случившееся со мной видеть несколько в ином свете и как бы с другой точки зрения. Я все отлично помнил и понимал. Моя память нисколько не пострадала во время недавнего потрясения, так тяжело отозвавшегося на моем двойнике, но теперь я смотрел на все как бы с другой позиции, из другого чувственного восприятия. Более спокойно, что ли. Вся боль и все переживания каким-то образом достались оригиналу, а во мне сохранилась только любовь к детям.

Началась для меня непривычная, странная жизнь, заполненная какими-то несерьезными, тяготившими меня обязанностями и немногими радостями. Хорошо, что мои одноклассники в подавляющем большинстве не знали моего нового адреса и кроме одиночного визита той самой взбалмошной особы, которая встретила меня после больницы, меня никто не навещал.

Не скажу, чтобы я полностью превратился в домоседа, но меня просто никуда не тянуло и я провел долгих три дня, наводя в своей огромной комнате порядок, потихоньку сплавляя на балкон лишние, по моему разумению, вещи.