Виктор Тарасов - Исповедь колдуна. Трилогия. Том 2

Медленно, как бы очень неохотно мои пальцы налились зеленоватым сиянием и энергия потекла к двойнику, прозрачным светящимся туманом окутав его неподвижное тело. За прошедшие дни с помощью Зои Владимировны я почти полностью восстановил запасы энергии и теперь так же, как и она, щедро делился со своим двойником, ощущая почти физически, как тяжелый кошмар его беспамятства постепенно отступает и переходит в глубокий сон.

Тело двойника впитывало энергию как губка, а вот с его мозгом творилось что-то странное. Мне так и не удалось проникнуть в его спящее сознание. Стоило предпринять такую попытку, как передо мной возникала зеркальная стена, которая отталкивала луч моего биолокатора, возвращала его обратно. Напрасно я менял частоту и интенсивность мысленного воздействия своего зова. У меня ничего не получалось контакта не было. Опять шуточки нашего подсознания! – мысленно возмущался я. – Черт бы тебя… Да отзовись же ты, Юрка! Что с тобой происходит?

Только окончательно убедившись, что мысленный контакт невозможен, я прекратил свои попытки, напрасно истощив запасы своей энергии, и отступился. По крайней мере, я добился главного: подпитал энергией истощенное до последней степени астральное тело двойника и теперь мой оригинал просто спал.

Решив про себя, что времени у нас с двойником еще достаточно, я тихо покинул палату с твердым намерением обязательно вернуться, когда опять накоплю необходимое количество психоэнергии.

Я вышел в больничный коридор и тут же был вынужден прислониться к стене, пропуская мимо себя женщину. Это была Светлана…

Она шла знакомой легкой походкой, высоко держа голову. Ее взгляд скользнул по мне и ушел в сторону. Это был взгляд все той же чистой и невинной девочки.

Горячая волна ненависти захлестнула меня. Я едва удержался от того, чтобы не выкрикнуть ей в лицо самое грязное оскорбление, какое только мог придумать. Зажав руками рот, я молил бога, чтобы он дал мне силы сдержать себя и не сотворить что-либо более плохое. Только потом я вспомнил заострившиеся черты лица Светланы, черные тени под глазами, полускрытые очками. Когда она скрылась за дверью восемнадцатой палаты, я постепенно пришел в себя, начал соображать и удивился: она-то каким образом оказалась в Дудинке? Ведь она вместе с детьми должна находиться в Смирно. Или… Или в Свер… в Екатеринбурге.

Медленно шел я по больничному коридору по направлению к своей палате и по многолетней топографической привычке тихонько разговаривал вслух.

Я не мог понять появления Светланы в больнице. Ведь для этого надо было бросить все и сломя голову мчаться на самолете в Москву, а потом лететь в Алыкель. Приходилось признать, что именно это она и проделала. Видно получила отсюда посланную кем-то телеграмму и решила немного поиграть в благородство. Потому и прикатила, – решил я. – И как это ей разрешил программист? А может быть, я успел-таки отдать ему свой магический приказ?… И все равно концы с концами не сходятся. Дурак будет Юрка, если после всего, что случилось, ей поверит.

Меня вдруг охватило страшное желание повидать ребятишек, посмотреть в круглые глаза дочери, приласкать. Вот только Светлану я не желал больше видеть и надеялся, что очнувшись мой двойник будет думать точно также.

За четыре дня самостоятельной жизни во мне накопилось столько отличий от своего двойника, что и мышление стало тоже самостоятельным. Я все с большей грустью думал о том, что этой самостоятельности мне остается всего пять коротких дней. Потом либо слияние в единый разум, либо постепенная деградация сознания и смерть. Смерть, которая принесет горе еще двоим людям, которые, не в пример Светлане, мне все больше нравятся.

Стоп! Внезапно остановил я себя. Почему ты, Ведунов, постоянно думаешь о неизбежности потери своей индивидуальности или о смерти? Все это могло произойти только в том случае, если бы ты внедрился в тело живого существа, подавив его сознание. Чужой разум постоянно боролся бы с тобой, чужое астральное тело отторгало. Но ведь все было по-другому. Ты вошел в мертвое тело, в котором уже давно не было ни его души, ни астрального тела. Ты занял полностью пустую квартиру, друг ситцевый. После девяти суток, о которых говорила Черная Книга, тебя некому и нечем будет отторгать.

– Ура-а-а! – заорал я таким ликующим голосом, что проходившая мимо меня санитарка тетя Клава от неожиданности вскрикнула и выразительно покрутила пальцем возле своего виска.