Валерий Алексеев - Назидательная проза

— А Фомин между тем молчит… — жалко улыбаясь, проговорил Путукнуктин.

— Фомин? — Роберт Аркадьевич круто повернулся на стуле, чтобы лучше рассмотреть Фомина. — Да, пожалуй. Склад черепа, форма ушей… Скажи, Владимир Иванович, тебе не хочется временами превратиться в исполинского паука?

Фомин ссутулился над бумагами и ничего не ответил.

— Вот видите, он промолчал! — не унимался Ахябьев. — А ведь на его месте любой землянин ответил бы: «Да, хочется. Чтобы как можно меньше походить на тебя, Роберт Ахябьев!»

Тут Владимир Иванович медленно поднял голову и посмотрел на Ахябьева ясным, красноречивым и бесконечно терпеливым взглядом.

Ахябьев проникся.

— Впрочем, да… — пробормотал он. — Впрочем, конечно… я несколько увлекся. Но поймите меня правильно: мы участники Контакта! По сравнению с тем, что происходит в этой комнате, высадка на Луне — пустячок, утренняя гимнастика для лиц среднего возраста. Завтра утром наши фотографии появятся во всех газетах мира! Наши мемуары будут закупаться на корню!

— Ну, до мемуаров еще далеко, — недовольно сказал Мгасапетов. — В интересах Контакта… решено не нарушать привычной деловой обстановки.

— Чтобы не спугнуть, понимаю, — согласился Ахябьев. — Черт возьми, да разве в мемуарах дело? Есть Контакт, вот в чем суть! И один из нас… Нет, это невероятно! Потрясающее везение!

— Суета это, а не везение, — неожиданно сказал Фомин. — Что нам с этого пользы?

— А! Ты практик, Фомин! — так и взвился Ахябьев. — Тебе надо немедленной пользы! Пожалуйста.

Он схватил телефонную трубку и, бормоча: «Будет тебе польза, будет тебе польза…», принялся набирать номер.

— Что он делает? Остановите его! — умоляюще произнес Мгасапетов. Но Фомин и Путукнуктин не двинулись с места.

— Татусенька, — сказал в трубку Ахябьев. — Сделай мне, пожалуйста, замдиректора по хозчасти. Кто спрашивает? Три-один-пять его спрашивает. Повторяю: три-один-пять. Непонятно? И слава богу. Там, где надо, поймут.

И Ахябьев победоносно оглядел сослуживцев.

— Забегали! — проговорил он, прикрыв трубку рукой. — Заволновались! Есть Контакт, черт побери!

— Робик, ты меня ставишь в ужасное положение! — жалобно сказал Мгасапетов. — Ты мне делаешь очень плохо.

— Ни один волос не упадет с твоей головы! — заверил его Ахябьев и проворно отодвинул аппарат на другой край стола, вообразив, что Мгасапетов попытается его разъединить.

Но Гамлет Варапетович был слишком добр, чтоб на это решиться. Он тихо застонал и схватился обеими руками за свою голову.

— Товарищ Недомычкин? — сказал в трубку Ахябьев. — Мы тут в триста пятнадцатой несколько заждались. Согласитесь, что это нелепо: наша комната ближе всех к пищеблоку, а обедать мы вынуждены чуть ли не в последнюю очередь. Охотно принимаю ваши извинения. Что? Отдельный зал в ресторане? Нет, пожалуй, это излишне.

— Робик, это бесстыдство, — сказал Мгасапетов, когда Ахябьев, торжествуя, положил трубку. — Это шантаж чистейшей воды.

— Даже если, и что? — беспечно ответил Ахябьев. — Для дружественной галактики Недомычкин на все пойдет. Вот так, товарищи пришельцы! Будете обедать в первую очередь.

— Все это, конечно, хорошо, — медленно проговорил Фомин. — Ну а если ИПП блефует? Да у нас тогда эту очередь из глотки вынут.

— Что значит «блефует»? — оскорбился Ахябьев. — Ведь кто-то из нас телепатирует?

— Ну, не я, во всяком случае, — с достоинством ответил Фомин. — И насколько я понимаю, не ты. Иначе бы ты не вел себя так нахально.

— И не я! — поспешно вставил Путукнуктин.

— Значит, это Гамлет, — уверенно сказал Ахябьев. — Слушай, Гамлет, ну что ты жмешься? Здесь все свои.

Гамлет Варапетович поерзал на стуле, застегнул на животе свою замшевую курточку. Все молча ждали.

— Мне думается, — промолвил наконец Мгасапетов, — что в данной ситуации я имею право напомнить о своих полномочиях руководителя группы. Я уважаю вас, Роберт Аркадьевич, но мое уважение к Контакту, если он имеет место, неизмеримо больше. И потому прошу вас впредь согласовывать со мной любое ваше действие, выходящее за пределы группы. И в этой связи ваша выходка, Роберт Аркадьевич, выглядит попросту недостойно.

— Золотые слова, — одобрительно сказал Фомин. Но пронять Ахябьева было не так-то просто.

— А в нашем созвездии все ведут себя недостойно, — язвительно ответил Ахябьев. — И попрошу мне не выкать. Вот обращусь сейчас в черепаху, узнаешь тогда, как дерзить.

И Гамлет Варапетович не выдержал тона.