Екатерина Рафалюк-Бузовская - Сборник рассказов для людей, читающих по-русски

– К чччерррту картошку! – зарычал семьянин, отец двоих детей Семенов, бросаясь к Деймону и судорожно пытаясь стянуть с себя скафандр.

Мэтт улыбнулся, поставил сковороду на стол, взял Семенова за руку и, на его глазах превращаясь в ординатора 3-го отделения Воложинской психоневрологической больницы В. А. Сквернюка, нежно произнес:

– Аглая Львовна, кажись, переборщили вы на этот раз с кетамином. Вызывайте Петрищева, и пусть захватит галоперидол.

Мы стояли в просторном коридоре на 21-м этаже этого здания, я, Ки и сотни наших коллег или товарищей по несчастью/счастью – даже не знаю, как в этом случае будет правильно. Нас просили явиться к девяти, была уже половина десятого, но народу все прибывало. Так я впервые увидел, сколько же нас – тех, кто по завершении годичного обучения должен был сегодня отправиться на длительную стажировку.

Ки старалась держаться уверенно – она все еще надеялась, что нас пронесет. Присутствующие вели себя по-разному: кто-то нервно мерил шагами холл, кто-то стоял в очереди к автомату с поливом. Группка молодых Яблок весело хохотала, наверное, вспоминая вчерашний банкет по случаю окончания курсов. «Гопники, – зло подумал я. – Вот уж порода… Везде себе место найдут, везде на них по сто заявок в сутки». Я вздохнул и посмотрел на Ки – она присела на стоящий рядом стул, вытащила из складок прицветника Лунный Календарь, четки и что-то шептала, прикрыв глаза и молитвенно сложив ладони.

Дверь распахнулась. Из кабинета вышел уже немолодой Белый Виноград. Выдержав эффектную паузу, он торжествующе произнес:

– В Шардоне!

Холл разом ахнул, выдохнул, начался гул. Ки вскочила, схватила меня за руку:

– Ти, скажи, что нам повезет так же! Скажи! Скажи!

Я в отчаянии сжал зубы и с усилием улыбнулся:

– Ки, милая, все будет хорошо. Все будет хорошо. Молись. Будь сильной.

И она опять упоенно припала к Лунному Календарю.

Время тянулось медленно, народ выходил из заветного кабинета то со счастливой улыбкой на лице, то вприпрыжку, радостно размахивая распределительным листом. Кого-то почти вели под руки товарищи – настолько ошеломительным был удар, нанесенный Высокой комиссией. Последние полчаса мы с Ки провели крепко обнявшись, словно уже почувствовав, что время, отпущенное нам, на исходе.

Дверь снова распахнулась:

– Клубника РК15648!

Ки вскочила, заметалась, роняя вещи:

– Ти, я без тебя не пойду! Мы же договорились, помнишь?

Кто-то, за столько часов уже успевший узнать нашу историю, крикнул в раскрытую дверь:

– Они вместе с Тыквой БЖ89723! Они молодожены!

И нас протолкнули в дверь одновременно.

За огромным столом в дальнем конце кабинета сидела Высокая комиссия. «Конечно, одни Корнеплоды, – с горечью подумал я, и мне захотелось сплюнуть себе под ноги. – Вот поэтому так и живем. Потому что одни Корнеплоды у власти на местах. Когда же это кончится… Видимо, уже не на нашем с Ки веку…»

Мои размышления прервал строгий голос. Говорила пожилая Брюква с высокой прической.

– Клубника РК15648, ваши итоговые отметки позволяют нам предложить вам клубничный торт. Коржи бисквитные, крем сметанный. Обращаю также ваше внимание, что ваши отметки дают вам право выбора. Но выбор у нас в этом году не велик – или торт, или варенье. Ваше решение?

Ки побледнела и до сока прикусила губу.

– А мой супруг? – еле слышно спросила она. – Могу я сначала узнать, что у вас есть предложить моему супругу?

Корнеплоды переглянулись. Сельдерей презрительно хмыкнул, Свекла закатила глаза. Остальные лишь пялились в телефоны с совершенно отсутствующим видом.

– Да, пожалуй, можете, – брезгливо выпятив всю розетку, процедила Брюква. Тыква БЖ89723 не проявил такого же усердия к учебе, плюс я вижу, что поведение тоже оставило желать лучшего, плюс никакого участия в общественной жизни курса. Ну и в довершение – его специфическая узость применения.

Мы с Ки замерли от ужаса.

– Поэтому – хэллоуин! – грянул сокрушительный вердикт.

Ки заломила руки. Я зашатался и схватился за спинку стоящего рядом стула:

– Вы не имеете права! – прохрипел я. – Я добропорядочное интеллигентное растение! Я веду правильный образ жизни! Я не желаю иметь ничего общего с этим… с этим… – Я не мог даже выговорить название адского ужаса, на который меня собиралась обречь эта гниль. – Хватает же мест для таких, как я! Супы, каши, да те же пироги и печенья, наконец!

– Не прислали заявок! – загремел металлом вдруг очнувшийся Редис. – Или вы соглашаетесь, или в отходы!