Роман Ударцев - Пластиковый век. Сборник рассказов

– Спасибо, Тимофей, – обратился к электронному стражу программист – еще чуть-чуть и я бы ему шею свернул.

– Ничего, Паша. Пивка? – на кухне послышался хлопок открываемой бутылки.

– Это все, конечно, весело, – задумчиво сказал Паша, потягивая янтарный напиток – только теперь я крепко попал на деньги. Он с меня с живого не слезет.

Паша вымучено улыбнулся, уловив двусмысленность своих же слов.

– Я бы не был в этом так уверен, – ехидно, а Паша был действительно талантливым программистом и умудрялся встроить в программы характер, ответил Тимофей.

Электронный страж включил настенный проектор, выведя новостную ленту. «Обыски в театральном комплексе «Солженицын-центр», «Художественный руководитель театра объявлен в федеральный розыск», «Кровавый режим закручивает гайки? Почему СК предъявляет претензии худруку театра.» Судя по количеству заголовков и степени истерики сочащихся из них, дело было серьезное.

– Видимо, – подытожил Тимофей – нашего гостя мы увидим очень нескоро.

– Верно, – ответил задумчиво программист – вот только голосовые алгоритмы в электронных стражах я заблокирую на всякий случай. Ведь техника в руках дикаря превращается в бесполезный кусок металла.

Искупление для кибера.

Сейчас ее поведут! Шепот волнами плыл по толпе. Папаши поднимали детей на плечи, чтобы чада не пропустили ничего из предстоящего развлечения. Молодые горожане вытаскивали из карманов сочащиеся гнилью овощи. Толстая женщина, не скрывая возбуждения, говорила соседке:

– Вы знаете, дорогая, это просто ужасно! Просто кошмарное зрелище!

Соседка кивала в согласии. Ее больше занимал сейчас тот факт, что толстуха была в платье из такого же желтого атласа, что и она. Сволочь портной наврал, что такой ткани нет ни у кого в городе. Ничего скажу мужу, он из него отбивную сделает, решила она. Со стороны входа в темницу раздался истошный женский вопль, это вывели ведьму. Народ радостно закричал: ведьма, казнить ведьму! Визг ведьмы на мгновение перекрыл шум толпы:

– Нееет! Вы же обещали! Покаяние! Монастырь! Жить! Аааа!

В толпе раздался хохот. Дура решила, что если она сознается, ее пощадят. Ну почему некоторые бабы настолько глупы что бы верить инквизиторам, спросила я себя и не нашла ответа. Вадим, здоровенный как медведь смотрел поверх голов и бледнел просто на глазах. Не хватало, что бы он свалился в обморок. Надо срочно его отвлечь.

– Ты понимаешь что, то, что мы собираемся сделать противозаконно?

Он дернул щекой и не ответил. Кому любовь, а кому потом светит вылететь из флота, дал же Бог пилота. Романтик двухметровый!

– А если придется что бы сбежать убивать? Мне прикажешь в солдаты записываться? Ты же муху убить не сможешь. Или ты думаешь, что если я специалист по контактам, то мне это доставит удовольствие? Блин, да ты слушаешь меня или совсем двинулся? Рыцарь, твою мать!

– Кира, посмотри на нее! – я заглянула в глаза молодого пилота и поняла, если будет надо он будет убивать, но девицу спасет. – посмотри, внимательно, и если хочешь, уходи. Я ее не брошу.

Скрипящая и грохочущая, серебряная телега медленно ползла к эшафоту. Девица, прикованная к ней цепями извивалась и вопила. Это уже не были вразумительные просьбы о пощаде, вой загнанного животного. Лысый, тощий старик в ярко-зеленой одежде священника шел следом и, невзирая на субтильную конституцию, легко перекрывая шум толпы, читал приговор:

– Во имя Рогату Утопленного, верного пророка Бога, его скромные служители, рассмотрели дело и гнусное преступление вольноотпущенной Миаты по прозвищу Птичка! Сия вольноотпущенная по собственному признанию пошла на сговор с Желтым Драконом и Голубой Предательницей, для получения колдовской силы. Сию силу она употребила на сглаз больных, порчу урожая и даже украла из баронской казны деньги, причитающиеся данью королю.

Из толпы полетели гнилые овощи и камни, один из камней с хрустом попал в плечо, суставу хана, определила я. Девчонка вскрикнула и в обезумевших от страха глазах промелькнула детская обида, смешанная с болью. Вадим был прав, одно дело знать что на этой планете средневековое общество, другое увидеть воочию эту дикость, конечно, я не смогу уйти. Старик поправил съехавший на бок богатый, железный символ Утопленного и продолжил:

– В своем грехе она дошла до крайности, даже мылась в реке чаще положенных трех раз в год и подвязывала в дни грязи тряпку к грешному входу! Демоны пользовались ею и ее очагом. Но благодаря добрым людям и верным последователям Утопленного эту ведьму предали суду! Наказание за такие грехи суровое, но справедливое…