Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

– Месяц боли… да, понимаю.

– Боли страшные, Костя. И как подумаю, сколько дров мы наломали зимой, ничего не зная, не понимая…

– А эти шестьдесят три? Здесь?

– Часть здесь. Остальные ушли, где-то живут, как-то устроились. Надо было, конечно, договориться, чтобы приезжали хотя бы раз в год на обследование, но мы здесь не навечно. Но обещали, что если какие проблемы возникнут, то сразу.

– Значит, часть осталась. Это что, неизлечимые?

– От чего? – Аристов смотрел с нескрываемой насмешкой. – От чего они должны излечиться?

– Ну, повышенная сексуальность…

– Костя, не повторяй эту ахинею. Здесь остались те, кто захотел у нас работать. Оформили их вольнонаёмными, выделили крыло под общежитие.

– И кем же они работают?

– Санитары, массажисты, хозяйственные работы, открываем для желающих курсы медбратьев. Костя, они не маньяки, как их расписывала имперская пропаганда, а несчастные люди. Люди, Костя.

– Ну, про пропаганду можешь мне не рассказывать. Но и ты пойми меня. Этот парень втягивается, вернее, его втягивают в страшную игру. Был убит Ротбус, комендант Уорринга. Жуткая личность. Убит буквально накануне ареста, а знал очень многое и о многих. Инициатор убийства, скорее всего, этот тип, старший ковбой, а парень… либо свидетель, либо исполнитель. Ты Сашку Бешеного знаешь, Гольцева?

– А то я его не штопал.

– Он копает это дело. Сделано чисто, но парень был задействован. Его вяжут, понимаешь, вяжут кровью. Ещё одно убийство и всё… Нам надо успеть раньше.

– И так важно, спальник он или нет?

– Я должен знать, как с ним разговаривать.

– Так, немного яснее, – Аристов ненадолго задумался. – Сделаем так. Ты на сколько приехал?

– Да, дня на два, думаю.

– Отлично. Сейчас я тебя посмотрю, пойдёшь на анализы, а вечером поговорим. Процедуры я тебе назначу по результатам осмотра и анализов.

Новиков с улыбкой стал расстёгивать мундир.

– Массаж будет?

– Посмотрим, насколько ты в нём нуждаешься.

– Значит, я всё-таки смогу с ними поговорить? Ну, ладно, Юра, я всё понял. Буду предельно осторожен, деликатен и тактичен.

– Надеюсь. А теперь ложись. Как здесь?

– Терпимо.

– Ну-ну.

Школьный друг Юрка уже стал врачом Аристовым. И посторонние разговоры недопустимы.

Джонатан вёл грузовик плавно, без толчков, хотя дорога оставляла желать лучшего. Фредди дремал рядом, откинув голову. Последние сутки были уж очень насыщенными. Но зато… зато они могут покинуть Бифпит на три дня. А там второй заход. Трёх дней хватит, чтобы закончить с парнями.

– Прибавь скорость, Джонни, – сказал, не открывая глаз, Фредди.

– До темноты успеем.

– Не успеем, – Фредди на секунду открыл глаза и снова опустил веки. – В имении Джойса слышали выстрелы.

– Будем объезжать?

– Я не знаю, кто стрелял.

– Понятно. Парни проскочили?

– Они по другой дороге.

Фредди негромко рассмеялся.

– Ты это с чего? – перешёл Джонатан на ковбойский говор.

– Вспомнил, как мы зимой… Помнишь?

– Ещё бы, – улыбнулся Джонатан…

…Холодный снежный декабрь. И рухнувшее, действительно как гром с ясного неба, двадцатое число. Нет, после капитуляции этого надо было ждать, но… чем больше чего-то ждёшь, тем оно внезапнее. Так и здесь. Ждали, ждали, а всё равно вдруг. И понеслось. Такого страха он не испытывал даже мальчишкой, когда после рассказа сестры в каждом встречном видел своего убийцу. Тогда он впервые захотел не спрятаться, а исчезнуть. И вот опять. Костры и пожары, пожары и костры. И не знаешь, где спрятаться. Они тоже опасались имений и ночевали у костров. Спали по очереди. Один спит у огня, другой в стороне, держит подходы под прицелом. И кого опасаться: бывших рабов или бывших рабовладельцев, или русских, или успевших дезертировать до плена, или кого-нибудь ещё… да всех, словом, все опасны. А в городах та же неразбериха и паника…

…Джонатан покрутил головой, словно стряхивая с себя какую-то помеху.

– Фредди, спишь?

– Слишком жуткие воспоминания, Джонни? Да, в январе пришлось солоно. – Фредди открыл глаза и сел прямо. – Но мы выиграли, Джонни. Был и февраль.

Джонатан усмехнулся.

– Главное, что ещё будет. Но расфилософствовался я не к месту.

– Не ко времени. Как у тебя с русским, Джонни?

– Лучше, чем я ожидал. Выходка Эндрю его не тронула. То ли у русских, в самом деле, нет расовой гордости, то ли… Но такого лучше иметь другом. Как враг он слишком опасен.