Олег Ильин - Пересечение множеств

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

«Пересечение множеств в теории множеств – это множество, которому принадлежат те и только те элементы, которые одновременно принадлежат всем данным множествам.»

17 апреля 2044. Париж.

«Ночь. Ладно, еще немного» – подбодрила сама себя Оливия, глядя в зеркало освободила черные вьющиеся пряди из резинки и попыталась руками придать им какую-то осознанную форму. Затем пробежалась взглядом по узкому бледному лицу и телу, затянутому в плотный темно-синий арамидный комбинезон со светоотражающими полосками и большой звездой жизни на правом плече, машинально проверив при этом состояние всех карманов и молний. Она, было, подняла взгляд, и успела снова отметить, что с каждым днем все больше превращается из бледной готичной красотки в банальный суточный труп, как явственно поняла, что в уборной есть кто-то еще.

– Ну конечно…

Рене сидел позади нее на столике, болтал ногами и разглядывал плитку на полу.

– Почему ты не в школе? – Оливия задала вопрос не оборачиваясь и продолжала смотреть на него через зеркало: закатанные снизу драные джинсы, свободная клетчатая рубашка и как всегда что-то непонятно-фиолетовое вместо прически на голове.

– Вероятно потому что мне тридцать восемь и я умер, сестренка! – Рене расхохотался и через долю секунды очутился уже совсем рядом, став тем самым статным мужчиной в серой

«тройке» с короткими черными кудрями, проседью на висках и вечной трехдневной щетиной. По воздуху разошелся аромат одеколона.

– Зачем ты постоянно появляешься? – Оливия почувствовала, как начало сбоить дыхание, а на коже выступили незаметные капельки пота. Ноги ослабли и вес тела пришлось перенести на руки.

– Просто ты сама хочешь меня видеть. – Он обнял сестру за левое плечо, прислонился к ее щеке, и, поймав ответный взгляд в зеркале, изобразил озорную клоунскую улыбку. – Послушай, Олли, перестань уже задавать себе глупые вопросы: ход событий не изменить. И вообще – тебе пора отдохнуть. Пум! – сказал он, приставив палец к ее виску.

– Просыпайся, напарница. Вот так, встаем осторожно. Умница. Рене заглянул в гости? -

Айзек заботливо помог ей подняться и держал всеми четырьмя руками.

– Угу, – только и смогла промычать в ответ Оливия. – О-о… мерзость.

– Ты о том, что на полу? Всего лишь остатки твоего обеда и кровь от разбитого о раковину лба, не более. Давай умоемся и пойдем в смотровую: нужно тебя подлатать.

Силы начали постепенно возвращаться к телу, но Оливия предпочла расслабиться и под шум текущей из крана воды полностью доверилась отделанным похожим на кожу бархатистым пластиком рукам, с поразительной скоростью и точностью сновавшим вокруг нее с мокрыми полотенцами.

Смотровая как всегда была наполнена стерильным, пахнущим озоном воздухом, а в каждый ее угол с потолка бил ослепительный свет. Оливия лежала на кушетке, а нависший сверху словно двухметровый бело-синий ангел Айзек, выставив указательный палец с раздвинутыми экранами, аккуратно запаивал рану на ее лбу.

– Ну вот и все, мадмуазель. Вашему прелестному личику не повредит один маленький рубец, который скоро исчезнет.

– Ты отнес меня на руках – это было очень мило, – с улыбкой сказала Оливия, повернувшись на бок.

– Ох, не надо романтики! – ироничным тоном бросил он в ответ, одновременно разбираясь с упаковками в шкафу. – Медицинской андроид эвакуировал тебя для оказания первой помощи. Для этого меня и создали.

– А еще у тебя очень дружелюбное лицо.

– Спроектировавший меня завод учел, что обводами лица, мимикой и строением тела я должен вызывать у людей симпатию и чувство защищенности.

– Да не умничай ты, Аполлон многорукий,– беззлобно пшикнула Оливия, – просто спасибо.

– Всегда! Между прочим, классические скульптуры брались в расчет…

– Ох!.. Сколько у нас времени, Айзек?

– Осталось еще два часа перерыва, а потом последняя смена.

– Пойдем, мне нужно поспать.

– Хорошо, но давай сначала возьмем немного крови на анализ. Вытяни руку. – Айзек подкатил табурет, и, держа в руках поднос с несколькими колбами, жгутом и прочими мелочами, присел рядом.

В комнате отдыха было темно. Только подсветка обозначала контур потолка, да на окно проецировалось изображение лесного озера с изумительно голубой водой. Оливия завернулась в плед и полулежа устроилась на груди Айзека.