Филипп Тагиров - Автоэротизм

Oh the machine of a dream, such a clean machine

With the pistons a pumpin', and the hubcaps all gleam

When I'm holding your wheel

All I hear is your gear

With my hand on your grease gun

Mmm, it's like a disease, son

I'm in love with my car, gotta feel for my automobile

Get a grip on my boy racer roll bar

Such a thrill when your radials squeal

Told my girl I'll have to forget her

Rather buy me a new carburetor

So she made tracks saying this is the end, now

Cars don't talk back they're just four wheeled friends now

When I'm holding your wheel

All I hear is your gear

When I'm cruisin' in overdrive

Don't have to listen to no run of the mill talk jive

I'm in love with my car (love with my car),

Gotta feel for my automobile

I'm in love with my car (love with my car),

String back gloves in my automolove

Roger Taylor, Queen

Greasy slicked down body

Groovy leather trim

I like the way you hold the road

Mama, it ain't no sin

Talking 'bout love

Talking 'bout love

Talking 'bout

Trouble free transmission

Helps your oil's flow

Mama, let me pump your gas

Mama, let me do it all

Dig that heavy metal

Underneath your hood

Baby, I could work all night

Believe I've got the perfect tools

A model built for comfort

Really built with style

Specialist tradition

Mama, let me feast my eyes

Factory air conditioned

Heat begins to rise

Guaranteed to run for hours

Mama, it's a perfect size

Grooving on the freeway

Gauge is on the red

Gun down on my gasoline

Believe I'm gonna crack a head

Come to me for service

Every hundred miles

Baby, let me check your points

Fix your overdrive

Fully automatic

Comes in any size

Makes me wonder what I did

Before we synchronized

Feather light suspension

Coils just couldn't hold

I'm so glad I took a look

Inside your showroom doors

Talking 'bout love

Talking 'bout love

Talking 'bout

I can't stop talking about love

Page/Plant/Jones, Led Zeppelin

Я положил руки на руль, и что-то произошло.

Даже сейчас, после всех раздумий, я не совсем понимаю, что это было. Может быть, какое-то смутное видение – во всяком случае, оно не было долгим. На один миг мне вдруг померещилось, что старая, ободранная обивка куда-то пропала. Сиденья вдруг оказались покрытыми приятно пахнущим винилом… а может быть, это был запах натуральной кожи. На рулевом колесе исчезли потертые места; хром успокаивающе поблескивал в лучах летнего вечера, падающих через открытую дверь гаража. «Давай прокатимся, приятель, – казалось, прошептала Кристина в жаркой летней тишине гаража Лебэя. – Давай отправимся в путь».

Стивен Кинг, «Кристина»

Ее звали Энжи. Так он называл ее.

Энжи было ее имя, но Энтони было бы очень неприятно услышать, как кто-то другой так к ней обращается. Энжи , – тихо шевелились его губы, когда его рука поглаживала ее, подушечки пальцев медленно скользили то вверх, то вниз, то вперед, то назад. Было что-то необычайно волнующее в том, как кончики пальцев сообщали ему о местах прохладных, местах теплых и, наконец, местах по-настоящему горячих. Он прижался к ней и почувствовал легкую дрожь. Он был благодарен за эту дрожь, она была только для него, ни для кого более. Иногда ему казалось, что на всем свете господнем, во всех возможных мирах ничто и никто не мог встать между ними.

Сейчас она была гостеприимно открыта для него, приглашая войти. Он знал, что ждет его внутри. Что-то похожее на безопасность, которой он обычно был так лишен, тепло, какое-то подобие дома, место, куда ему хочется возвращаться, место, где его ждут.

Оказавшись внутри, замер на какое-то время. Он знал, что он не единственный, существовали другие люди, которые когда-то были в ней – мужчины, женщины… его отец… какая разница? Но никто не знал ее, не чувствовал ее лучше него, никто лучше него не проведал о ее секретах, никто. Энтони знал, с какой легкостью она откликалась на любое его желание, это не было дело техники, навыка или привычки, просто они были созданы друг для друга. Энжи и он, а не кто-либо другой.

Ему нравилось ощущать, как она заводится. Всякий раз, это напоминало ему какое-то мистическое пробуждение, возвращение к жизни, возрождение к жизни иной. Она задрожала сильнее – движение, ровное, постепенно ускоряющееся движение, – и мир заскользил вокруг них; но какое дело ему было до мира? Послушная его воле она еще более убыстрила движение, и мир стал сливаться в единый, исчезающий где-то в прошлом, поток.

Энжи была не просто его автомобилем. Она была возлюбленной Энтони.

Капли росы, преломляющие луч света… Лист смородины, поймавший две лучезарные капли…

Встречных машин не было. Пара случайных попутчиков отстала еще час назад.

Рука Энтони в шершавой руке деда. Под ногами хрустят сброшенные деревьями сучья. Солнце заглядывает к ним ласковым невидимым оком, скрытым за вуалью зеленоватой дымки…

Шоссе рассекало пустыню бесцветных камней, истолченных временем в бесцветный песок. Подошва ноги слилась с педалью газа, пальцы ушли под черную кожу, обтягивающую руль, глаза стали лучами радара, сканирующего летящий навстречу мир, скользящие по его неровностям, алчущие… Сердце открыло клапан, и собравшийся там пар ударил по маховикам его мозга. Мозг дал сигнал – и стрелка спидометра судорожно забилась у крайней отметки. Но это не помогло ему.