Владислав Макаренко - По ту сторону времени

«Надо будет поговорить с Джоном на работе. Не помешало бы выяснить, чем он там занимается. Если он откажется говорить, придется написать на него жалобу в управление. И все-таки, что же там у него наверху происходит? Этот шум просто невозможно терпеть. Вот уже больше десять лет, как я живу в этом доме. Никогда раньше подобных проблем не было. И почему одному не слишком вежливому соседу сверху вдруг понадобилось нарушать эту идиллию? Может быть, Джон сходит с ума? Или связался с какой-то сомнительной компанией? Не уверен. Что я точно знаю, так это то, что этому нужно положить конец…».

Грохот сверху умолк. Повисшая в воздухе тишина внезапно оборвала ход мыслей Дэниэла. На мгновение он было обрадовался, надеясь, что теперь наконец-то сможет заснуть. Но все же, совсем скоро ему предстояло убедиться в том, что он сильно ошибался. Пару минут спустя мысли с новой силой начали роиться у него в голове. Он вдруг осознал, что навязчивые размышления могут быть куда громче нерадивого соседа сверху.

Дэн поднялся на кровати и включил лампу. Свет, показавшийся ему таким ярким, оттеснил темноту, казавшуюся до этого непреодолимой. Лампа была довольно тусклой, но ее вполне хватило, чтобы вырвать из мрака каждый уголок совсем маленькой спальни. Здесь был совсем небольшой шкаф, столик (на нем и стояла лампа), простенький стул и кровать, на которой еще несколько минут назад мирно спал простой городской рабочий.

В оранжевых оттенках света старой лампы можно было увидеть не только обстановку комнаты Дэна, но и его самого. Это был мужчина, на вид лет тридцати пяти. В его внешности не было практически ничего примечательного. Хотя, вполне возможно, что занимай он более высокое положение в обществе, при свете дня прохожий (а уж тем более, прохожая) мог посчитать его очень красивым мужчиной. Все впечатление портили его глаза. Нет, они не были некрасивыми, просто в них всегда можно было увидеть какую-то тоску и усталость. Этот не слишком приятный портрет дополнялся его неопрятностью. Посмотрев на его лицо и волосы, можно было бы подумать, что он нечасто бывает в душе и вообще не слишком много значения придает гигиене. Подобный образ жизни старил его, затмевая те немногие проявления врожденной красоты, что у него еще остались. Поэтому нет, пожалуй, ничего удивительного в том, что в свои тридцать, он выглядел на пять, а то и десять лет старше.

Дэниэл нечасто видел себя в зеркале, да и очень редко общался с другими людьми вне работы. Наверное, поэтому он не слишком много значения придавал своему внешнему виду. Жизнь рабочего была устроена так, что у него и времени-то не было подумать о таких вещах.

Да и вообще, в том, чтобы думать Дэн видел мало хорошего. Он был убежден, что намного правильнее вместо этого заниматься работой. В конце концов ему же платят не за то, что он думает. Иногда он даже задавался вопросом, не запрещено ли это правилами. Поэтому просто на всякий случай он старался вовсе не думать. И в большинстве случаев это у него прекрасно получалось.

Но сегодня что-то пошло не так. Волнения, мысли о работе, соседе сверху, планах на будущее (или, точнее, об их отсутствии), мимолетные идеи и осознание собственной ничтожности одолевали его. Молодой человек вдруг поймал себя на мысли, что он никогда всерьез не задумывался о смысле жизни. Никто никогда с ним об этом не говорил, ни о чем подобном не спрашивал. Он почувствовал, что жизнь напоминает ему эту самую комнату, наполненную осязаемой темнотой, изредка разбавляемой тусклым светом старой лампы.

Есть ли выход из этой комнаты и нужно ли его искать? С детства его учили, что следует всегда быть всем довольным, ведь остальные (кто эти «остальные» и где они живут ему, конечно, никто так и не смог объяснить) живут намного хуже. Еще будучи ребенком, Дэн усвоил, что иметь свою кровать, еду на завтрак, обед и ужин, и работу, на которой можно вносить свой вклад в Общество – это и есть счастье. Он понимал, что все его ночные мысли противоречат правилам, пусть и нигде не написанным.

Борясь со своими мыслями, Дэниэл чувствовал вину за них. Нет ничего хорошего в том, чтобы заниматься бесполезными размышлениями вместо сна. Все должны спать. Для этого людям и даны биоритмы и распорядок дня. Совсем неправильно было бы их нарушать. Да и к тому же, скрыть это от коллег вряд ли удастся: они уже и так третий день подтрунивают над его внешним видом, не в силах оставить без внимания его вялые движения и мешки под глазами. Нет уж, от таких бессонных размышлений пользы не будет. Нужно постараться выспаться за оставшиеся 75 минут.