Владислав Макаренко: На полных парусах. Сборник стихотворений

Село заверещало, детишки все поют,
Бременские музыкаты нашли у них приют.
Раз может в полумесяц иль високосный год.
Повозка с скоморохами свершает свой приход.

О, эти черти – странники, веселье к нам пришло,
И песни, танцы с бубном, оно нам принесло.
Деревья все качаются, толпа всё шелестит.
Люди не меняются, – раздался где-то скрип.

Явился скомороха, он здесь поэт, сатир,
Родился с одно целью, развлечь сей жалкий мир.
Он горбится, заросший, с походкою смешной
Явился пред народом, явился пред толпой.

Осталось пару лет, и унесет нас ветром,
Как россыпью комет, станем для них объектом,
А звезды, звезды плещутся и плавают вдали,
Пока все люди бесятся, плескаются в мели.

И я тоже погасну и солнце вдалеке
И будет все так ясно, и мертво там в земле,
Но строки то останутся, останутся у вас,
Вы накормите хлебом их, дайте испить им квас.

Мысли загнаны, будто в хлевину,
То подводят, то дразнят меня,
То похожи они на лавину,
Шибко бьющую прямо в перста.

Бывает слов не хватает, чтобы мысли все передать,
И тогда с головой углубляюсь я в старинный толковый словарь.
И набравшись ума, понемногу, начинаю спокойно писать.
Будто птицы, улетают куда – то, строки мыслей. Простился. Ах, жаль.

Собрались двенадцать поэтов в кругу,
И принялись громко молчать,
Молчали, молчали, сливались в дугу,
Тут кто-то начал стучать.

Тут-то улей сорвался, затрепетал.
– Кто это к нам тут явился?
Он к нам тихо зашёл, слов не кидал
И преграматно начал делиться:

Я вам поведаю свою судьбу,
Как стрелялся с друзьями, влюбился,
А потом о любви я вам громко спою
И о том как едва ли не спился.

Посмотрели с ухмылкой
В этом злачном кругу.
– Ну же делися ты пылкой!
Их мысли собрались в благую дугу.
И скука их стала столь зыбкой.

Унынье наступило,
На лекции весной.
Сознанье помутило,
И хоть кричи, хоть пой.

А солнышко все светит
Чрез клетку, я внутри.
Свобода счастье лепит,
Эх, скучно взаперти.

Дорога. Холод. Листья плачут.
Идет девчонка лет семи,
Кругом лишь люди трупы тащут,
Она уж тоже без семьи.

Идет, вдруг видит, мальчик спит,
А рядом мать его сидит,
Кричит, не может разбудить,
А город продолжал искрить.

Девчонку за руки схватили,
Куда – то в яму повалили.
Три громких звука прямо в грудь
Девчонку больше не вернуть.

Она уснула крепким сном.
Может увидится с отцом,
Иль с мальчиком, что на дороге.
Уснул, теперь он на пороге

Меж космосом и пустотой
Девчонка крикнула, – «Не ной!»
Взяла за руку, повела.
Это не жизнь, это война.

И как все таки обидно бывает,
Когда счастье с ладоней стекает,
А любовь вместо красок и песен,
Разлагает и рвет твое сердце…
мир пресен.

Сдувая пыль с той книги старой,
Рассматривая переплет.
Судьбой навеян взрыв, поганой,
Поганой книги, зимним днем.

И строчки быстро задрожали
И главы книги не поют.
Мы все его стихи держали
О Маяковском говорю.

Пред всеми улыбается,
ему смешно, не им.
С толпою он играется,
в душе же дезертир.

Сбежал давно из дому,
и двери не закрыв.
Решил отдаться слову,
сдержать не смог порыв.

Он прыгает по сцене,
И смотрит на людей
Только он будто в пене
Полно дурных зверей*.

А где же, где же люди?
Кричал он на людей.
Надулись пышно груди,
кричит он на зверей.

Взбираясь прямо через тьму, что покрывала мир.
Я замышлял разрушить сон и смыться – дезертир.
А ждет меня, мой милый друг, лишь старый, злой трактир.

Я жаловаться не люблю, меня кидало часом.
И в голове моей кричал, Дионис точно басом.
В газете я своей прослыл поэтом или асом.