Владислав Макаренко - По ту сторону времени

Джону хотелось поделиться с другими своими открытиями, но он хорошо понимал, что его никто и слушать не станет. Несмотря на то что он, казалось бы, уже давно привык к такому положению вещей, одиночество иногда просто разъедало его изнутри. Тем более сейчас, когда он впервые за столько времени увидел по-настоящему живых людей, открытых к общению и готовых выслушать его. Тем более сейчас, когда он открыл для себя мир, о котором давно мечтал. В тот момент молодой человек был готов рассказать обо всем первому встречному, забыв обо всех своих страхах и подозрительности, сопровождавших его всю жизнь.

Сейчас все, что его окружает, казалось Болтону еще более мрачным и бессмысленным. Из собранных обрывков газет и не слишком ясных рассказов родителей он имел куда больше представление об истории своего города, чем большинство других. И все же, годы промывки мозгов в школе, затем в институте и на работе давали о себе знать. Сейчас он совсем запутался. Все его знания представляли собой набор разрозненных, не слишком ясных отрывков и воспоминаний.

Он не знал о Революции Равенства, произошедшей тридцать лет назад. Он ничего не слышал об Акте разделения труда, утвержденном больше двадцати пяти лет назад. Он не понимал, почему их небольшой район отделен от всего остального города и люди здесь живут совершенно иначе, чем где бы то ни было еще. Сказать по правде, он, как и все остальные, даже не знал, где начинается и заканчивается территория гетто, ведь все жители были разделены на определенные рабочие округа. Так сотрудники компании, на складе, которой работал Джон, никак не пересекались с теми, кто работал в других зданиях над другими проектами. Джон был, пожалуй, одним из очень немногих, кто вообще об этом задумывался. Управляющие компаниями, такие как Стивенс, делали все возможное, чтобы убедить работников в том, что целый мир сводится к их рабочему отделу. Все, что выходило за пределы их обязанностей, вовсе никак их не касалось. За всю свою жизнь Джон встречал не больше тысячи, работающих с ним в одном здании и живущих в том же районе, что и он.

И только сегодня Джон Болтон смог убедиться в том, что мир не ограничивается их небольшим гетто. Эта мысль не давала ему покоя. Ему хотелось как можно быстрее во всем разобраться. Он недоумевал, почему все остальные не задают вопросов? Почему они так спокойно смиряются с тяжелыми условиями труда, грубым отношением начальства? Ему было сложно понять, почему никто вокруг него не думает о том же, о чем думает он сам. Как несколько вооруженных людей и жестких представителей Управления могут держать на коротком поводке тысячи? Сейчас Джон почему-то был уверен, что существует много таких гетто по всему городу. Он начал даже подозревать, что и за пределами Солисбурга может существовать целый мир, живущий совершенно по другим правилам.

Вопрос за вопросом пролетал в голове у молодого человека. Он чувствовал настоящее изнеможение от болезненного осознания того, что он не может найти на них ответы. Уставши думать обо всем этом, Джон решил переключить свои мысли на Амелию. В этой очаровательной девушке он страстно желал видеть своего друга и союзника. Ему было еще очень сложно понять свои чувства к ней, но в одном он уверен наверняка: ему очень нужно увидеть ее снова. Он обязательно придет в город сразу после работы, и будет искать ее, чего бы ему это ни стоило. Он понимал, что не стоит сразу набрасываться на нее со всеми проблемами, но все же надеялся, что она поможет ему во всем разобраться.

Уезжая с работы на последнем поезде, Джон предвкушал то прекрасное время, что ждет его впереди. Даже практически безвкусный кофе, двойную дозу которого он выпил прямо перед уходом из офиса, показался ему очень приятным напитком. Он во всем видел что-то яркое и светлое, улыбался прохожим и был очень вежлив с сотрудниками станции. Он просто не мог дождаться, когда снова окажется за той стеной, которую ему удалось преодолеть вчера.

К своему удивлению, Джон без малейших затруднений повторил вчерашние действия и добился того же результата: ему вновь открылся путь в новый мир. Не слишком беспокоясь о необходимости быть осмотрительным, он в этот раз даже не посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Воодушевленный и счастливый, он забывал обо всем на свете, приближаясь к долгожданному моменту. Стоило ему только выйти на свет, как все его мрачные мысли и переживания куда-то испарились. Он вмиг забыл о своих недоброжелателях, о жестком начальнике и обо всех своих проблемах на работе.