Константин Шеметов: В книге

Тут-то и началась свистопляска. Тонин сценарий, будучи организованным как нейронная сеть и способный к саморазвитию, стал преподносить сюрприз за сюрпризом, открыв астроному второе дыхание. Захотелось чего-то большего, чем просто шататься лабиринтами книги (утопической, скажем прямо). Откуда-то взялись мысли, одна за другой рождались идеи и вполне себе стоящие. Тони обрадовался, и уже к полудню набросал страниц на двадцать спецификаций для новых гаджетов. Набросал, после чего смотался к радару (всё, что осталось от местной легенды – так называемый, «Монток проект») и настрочил письмо Локошту, где в общем виде изложил свою гипотезу о возможности ментального перерождения человека в состоянии психических неполадок.

– И что ты строчишь, – явилась Эфи, не прошло и минуты, – трудно зайти?

– Прости, увлёкся, – смутился Тони.

– Я же здесь рядом.

– Да, ладно, хуй с ним, давай по делу.

– Давай сначала сварим кофе, твоя гипотеза – вполне, но мне надо прийти в себя. Есть сигареты?

– Есть только «Ротманс», ты их помнишь? С зелёной кнопкой, типа «лайм».

– Такие здесь уже не курят.

– Да здесь вообще уже не курят.

– Разве что мы.

– А есть такие же?

– Точно не знаю. Твоя Элла, к примеру. Она, правда, в Нью-Йорке. Есть ещё Ларри (он там же), Сендлер (его подруга). Какой-то Ослик (Генри Ослик), не знаю, кто он, живёт в Британии (кажется, в Ширнессе). Твои друзья из московского «Клона», они в Кирибати.

Короче, все здесь, кто хотя бы отчасти был с Тони близок. Неясно с Осликом пока (какой-то Ослик).

– А Ширнесс – остров?

– Нет, это город на острове Шеппи. Я и сама удивилась, а Ослик – профессор и близкий друг Джонни. Ты Джонни знаешь?

– Да, Джонни знаю. Джонни Фарагут – диссидент и писатель.

– Видно, что-то с программой твоей не то.

– Спасибо, заметил.

– Вот и подумай.

Пока он думал, Эфи возилась с чем-то в кухне, молола кофе и курила. Дом наполнялся табачным дымом потомков Ротмана. Надо же, Луи (Луи Ротман, изобретатель бренда «Rothmans», 1890) скручивал первые свои сигареты вручную, продавая затем их в киоске на Флит-Стрит в Лондоне; и не случайно. В ту пору здесь располагались преимущественно редакции газет и журналов. Так что первыми покупателями его продукции стали журналисты и репортеры. Лучше рекламы не придумать. Тот же метод в теории Тони мог бы использовать и для будущих своих гаджетов: сборка вручную (благо несложно), продажа по клубам для местной элиты. Богатым свойственны причуды, они же будут и рекламой.

– Омлет готов, бекон и кофе, – прервала Эфи его мысли. – Что до гипотезы, идеи… твои идеи – парадокс: зачем намеренно быть психом? Но в том и прелесть – сумасшедшим быть даже выгодно. И как?

– Что как?

– Омлет.

– Омлет что надо. А не хочешь, Локошту, пожить у меня? Прости, что наорал вчера. На самом деле с тобой спокойно.

– И это всё?

Если рассудить, ощущение просто комфорта безо всякой любви куда лучше любви.

– Нет, правда, Эфи. Мне сейчас не до секса, но нужен друг.

– Как скажешь, Тони. Мне и самой довольно скучно, а без тебя было и вовсе. Хотя ты сам меня забросил… сюда, я злилась.

– Хочешь в Делгада, я знаю, хочешь. Как-нибудь съездим, обещаю. Так что там с гипотезой?

– Быть психом выгодно.

На это собственно он и рассчитывал. Две тысячи сотый, как ему показалось, был как-то слишком идеальным, а люди в нём определённо зашуганными. Люди явно боялись чего-то. Страх поселился буквально на лицах, во взгляде, жестах. И хоть все улыбались (что тоже странно), было понятно – радость наигранна. «Не хватает безумства», – пометил Гомес на полях в своём блокноте для заметок и разных мыслей. «Что вы хотите, в самом деле, они ведь даже не читают», – поведала ему экскурсовод с той экспозиции про войны (а Софи подтвердила). Тогда-то Тони и подумал об «имитаторах» – устройствах для кратковременного воссоздания различных видов сумасшествия. Гаджеты были бы популярны, сомнений нет, у местной публики. Как Эфи заметила, психом быть выгодно (он всегда невиновен и по-своему счастлив).

– И по-своему счастлив, – повторил Тони вслух. Омлет остался недоеден. – А соцсеть у них есть? – обратился он к Эфи. – Что-то типа Фейсбука?

– Да здесь всё, блядь, «фейсбук». Попробуй, вякни в здешней сети – тебя услышат и увидят. Все приложения прозрачны; ты как на улице бездомный – укрыться негде.

– А защититься?

– Всё, что ты пишешь, скажем, в Ворде, доступно всем. Всё, что ваяешь в Фотошопе, слушаешь в плеере, смотришь в Ютубе, другие люди критикуют, банят и правят. Защититься? Только покинуть сеть совсем, что, в общем, тоже нелегко.